О бормашине, колготках и врачебной этике

Аннотация: Эта шуточно-гротесковая миниатюра – о том, что может случиться в стоматологическом кресле с пациентом, если он слишком несдержан, а врач – истинная секс-бомба, да еще и с садистскими наклонностями.

Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.

---------------------------------------------

Андрей Неклюдов

Рассказ

Сижу я на днях в очереди в стоматологический кабинет и тихо матерюсь: время уходит коту, мягко говоря, под хвост, тогда как мне спешно нужно толкнуть в номер очередной эротический рассказ. Хоть прямо тут сиди и сочиняй.

И тут меня словно стукнет: да ведь зубоврачебное дело – это сплошная эротика! Все эти тампоны, зеркальца, кресла… Так и напрашивается аналогия с гинекологическим кабинетом – с той разницей, что здесь тебе забираются в другое место. Стал я об этом размышлять, а в голове уже складывается текст:

* * *

«Поначалу я сидел, как полагается пациенту – то есть как затраханный паралитик – оцепенелый, с перекошенным, набитым ватой ртом и возведенными к потолку глазами. Пахло толчёной зубной костью. Врач, с особенным вниманием заглядывая ко мне в рот, мягко и упруго, словно мяч, прижималась к моей руке, лежащей на подлокотнике кресла. Прижималась так плотно, что я невольно скосил глаза вниз и вправо и увидел её коленку. Коленка была обтянута тёмно-серым узорчатым капроном. И как бы дразня меня, она то выглядывала из-за бортов белого халата, то пряталась, а то показывались и другие, не менее аппетитные части женской ножки.

Раззадоренный этой игрой, а, возможно, и под влиянием местного наркоза, слегка замутившего мозги, я неожиданно для самого себя положил ладонь на эту гладкую шелковистую (и какую притягательную!) поверхность. Наконечник в руке лекарши дрогнул и, кажется, слегка задел жалом мой язык. Естественно, это давало мне право на компенсацию. Уже смелее я повёл ладонь вверх. Мне показалось, что бор стал притормаживать. Переведя взгляд на лицо врача (в нижней части задрапированное марлей), я обнаружил, что у неё закрыты глаза. Она буравила мне зуб вслепую. Вот так профессионализм!

Признаться, мне было уже не до зуба, так как моя рука достигла предела, представленного тугим округлым холмиком и ложбинкой. И пока я детально изучал их географию, женщина всё сильнее приваливалась к креслу. Угол её крена достиг величины, после которой она неминуемо рухнула бы на меня, если бы не моё крепкое темя, на которое она весомо опиралась пятернёй…И вместе с тем она не переставала сверлить – возможно, уже совсем другой зуб. Каждый был занят своим предметом, и потому, поворачиваясь всем телом вправо (чтобы задействовать и левую руку), я постарался не нарушать гармонии и сохранить голову и рот в прежнем положении.

Пространство между её ног медленно раздалось, предоставляя место для пары рук, а затем так сильно сжалось, что я почувствовал себя попавшим в капкан жуликом. При желании врач могла продырявить мне все зубы подряд, пока бы я беспомощно дергался и дрыгал ногами. Но она сделала другое – тронула какой-то рычаг, и кресло подо мной ухнуло до предела вниз и приняло почти горизонтальное положение.

– Шире рот! – скомандовала эскулапша и с вибрирующим наконечником в руке навалилась на меня.

Почему стоматологи трудятся стоя или сидя? Ведь, кажется, куда сподручнее лёжа? Моя врач понимала это лучше других и работала, лежа на мне. С пропитанной эфиром ваткой, накрученной на металлическую спицу, она, точно по бревну, вползла по мне насколько можно выше. Я, в свою очередь, пользуясь ее увлечённостью и вновь обретённой свободой рук, продолжил свои исследования. Может быть, слишком активно.