Профиль
Не можем, Иринушка. Не можем, Домна прервала дочь. Всё заложено, твой братец постарался и о любимой матушке не подумал. И дом, и поля, и таверна с мельницей, и даже крепостные в залоге. А вот про жеребца умная мысль. Сейчас прикажу запрячь, а крестьянам накажу сказать судейским, что подохла животинка.
Пересмотрела я сериалов в субботу. Какие Домны, Настеньки да Варвары. Дикие времена
Пить сухие потрескавшиеся губы, наконец, меня послушались. Пить
А-а-а Жива?! заверещала дочь Ирина, да так, что у меня уши заложило. Паршивка. Матушка! Домна Она жива!
Настенька, барыня, графинюшка, запричитала Варвара прямо в ухо, да погромче той Ирины. Она что, решила обратно меня в кому вогнать? Точно! Это писки аппаратов искусственного жизнеобеспечения так в голове преобразовываются.
Жива, в голосе Домны слышалось разочарование и злость.
Сейчас водички Данила! закричала Варвара. Что замер? Да брось ты эти одеяла, не видишь, хозяйка в себя пришла. Беги за водой! Нет! За доктором! Ох, Анастасьюшка, поживём ещё, потопчем земельку.
Как жаль, мы попозже зайдём, произнесла Домна, потрогав моё запястье. Вечером заглянем, вдруг всё же преставится болезная.
Не медсестра, а какая-то гангрена. Я ей преставлюсь. От злости у меня всё же получилось разомкнуть веки. Яркое разноцветное пятно, нет, два пятна удалялись в сторону дверей.
Медленно повернула голову и осмотрелась. На палату мало похоже.
Где я?
Глава 2. Доктор
Где я? моргнув, посмотрела на женщину рядом.
Настенька, душа моя. Ты лежи отдыхай, сфокусировав взгляд, я посмотрела на полную женщину, поглаживающую мою тонкую изящную руку. Сейчас доктор приедет и посмотрит тебя. Ты в усадьбе. Говорила я тебе, что не нужно сюда ехать. Нет, ты всё же настояла. Здоровье-то совсем никудышное, магии мало, а в оборот входишь редко. Вот кого ты решила послушать? Иринка, змея подколодная, тебя подначивала, а ты и повелась, Варвара заплакала, но тут же взяла себя в руки. Настя, ты не подумай, она не хотела тебя убить. Ты видела бы, как Ирина кричала от ужаса и страха, когда ты вместо оборота рухнула на землю замертво. Хорошо, что Данила рядом был, подхватил тебя на рученьки, да в дом принёс.
Оборот? высунув язык, притронулась к потрескавшимся губам, женщина тут же поднесла кружку к моему рту. Я в больнице? Кто вы? Как я сюда попала? Я же дома была.
Ох, ты ж, горюшко-то какое, всплеснула руками женщина. Может, головой ударилась? она притронулась к моему лбу, а затем потрогала затылок. Шишки, кажется, нет. Ещё раз говорю, в усадьбе ты, в папенькиной усадьбе. Сиротка ты моя вновь завелась Варвара. Сироткой была, а теперь ещё и вдова. Ох, как бы не в монастырь тебе путь определили. Хотя оборотниц обычно не трогают.
Не трогают? Ничего не помню. Как я сюда попала? хрипло переспросила я, совершенно не понимая, что происходит. Вы моей маме позвоните, скажите, где я нахожусь. У нас есть деньги, она заплатит за то, что вы меня спасли, услышав разговор, я подумала, что меня ради выкупа выкрали прямо из квартиры, огрев чем-то тяжёлым, поэтому и не помню ничего. А если это так, то надо вежливо и ласково предложить деньги.
Настя, милая, неужели памятью тронулась? Дитятко, бедняжка моя причитания женщины порядком поднадоели, и я прикрыла глаза. Как же ломит тело, голова болит, а ещё хочется вновь пить.
Чудеса! Чудеса и только, оказывается, я задремала. Варвара Игнатьевна, ваша подопечная в рубашке родилась, не иначе, бодрый мужской голос вселял надежду, что всё же мне помогут выбраться из этого дурдома. Прохладные пальцы притронулись к моему запястью.
Доктор? моргнув, посмотрела на вошедшего. Мужчина был лет пятидесяти в чёрном костюме-тройке и белой рубашке с галстуком бабочкой. Но поразило другое, монокль в правом глазу, зализанные назад волосы, тоненькие усики под носом и большой саквояж в руках.
Сильвестр Никанорович, в себя Настенька-то пришла, да только не помнит ничего и вопросы странные задаёт. Матушку почившую поминает. Вы уж помогите бедняжке, а деньги-то у меня есть, последние слова она прошептала еле-еле, поглядывая на дверь. Сколько скажете, столько и заплачу, батюшка-благодетель.
Варвара Игнатьевна, для вас я всегда рад поставить графиню Анастасию Петровну на ноги. Её отец сделал для меня много хорошего. А я доброту помню, улыбаясь, мужчина распахнул саквояж.