Профиль
Я пятнадцать минут просидела на полу, прижав к груди противно пикающую трубку, потом снова набрала номер фирмы. Ответ был аналогичным, тон секретарши — тоже. Повторив эту процедуру раз пять в течение часа, я с трудом заставила себя подняться с пола, одеться и отправиться в родное рекламное агентство. Оттуда я несколько раз пыталась дозвониться до своего супермена, но все безуспешно: теперь номер был постоянно занят. Можете себе представить, что я чувствовала, хотя в целом день прошел еще туда-сюда. Хоть я и не отношу себя к трудоголикам, но согласна с их мудрым наблюдением, что работа — универсальное средство если не от СПИДа, то, по крайней мере, от очень многих напастей. Я бы даже сравнила ее с местным наркозом. Женщины, которым приходилось делать аборты, хорошо знают, что это такое. Вкалывают в вену обезболивающее, и ты вырубаешься, но только наполовину, и возникает странное ощущение, будто тебя обшивают фанерой, после чего принимаются пилить тупой ножовкой. Так и я полдня провела на переговорах, точно в деревянном ящике, ножовка боли взвизгивала совсем рядом, но я прилежно водила ручкой по блокноту, думая об одном, об одном…
Но рабочий день кончился, а с ним и действие местного наркоза. Тогда я обеспечила себе общий. Попросту наглоталась снотворного. Нет, не для того, чтобы заснуть навеки, а хотя бы на несколько часов, чтобы не свихнуться и не вытворить чего-нибудь из ряда вон! Например, в окошко выпрыгнуть. Этаж у меня, правда, второй, но высокий (я живу в доме сталинской постройки), сверну ли шею, неизвестно, но ноги-руки переломаю запросто.
Нет, выпасть из окошка — это не по мне, а вот из реальности — то, что доктор прописал. И благодаря снотворному эта затея мне удалась, целых двенадцать часов я спала, не вспоминая о Тимуре и не спрашивая себя поминутно, как бы его вернуть. Целых двенадцать часов я могла обходиться без его аквамариновых глаз, понимающей улыбки и заразительного смеха! И даже проснувшись, я пребывала в некоторой прострации до тех пор, пока не выпила три чашки кофе одну за другой. Лучше бы я этого не делала, ибо как только голова моя немного прояснилась, мне стало еще хуже, чем накануне.
И все же я не сразу схватилась за телефон, а еще минут сорок мужественно боролась с искушением, прежде чем набрать заветный номер Тимурова офиса. С минуту трубка выдавала мне в ответ только длинные гудки, а потом равнодушно брякнула:
— Фирма «Дом под ключ». Я немного растерялась, потому что голос был мужской, хотя и не Тимура.
— А… мне… Можно поговорить с Тимуром Алексеевичем?
— Нельзя, — отрезал неизвестный мужик.
— Е-его нет? А когда он будет, не скажете?
— Никогда, — недовольно произнес тот же голос и уточнил:
— А кто его спрашивает?
— Знакомая, — скучно представилась я. А как иначе я могла отрекомендоваться: любовницей, дамой сердца или подругой детства? Наверное, можно было бы придумать что-нибудь и поинтереснее, но до того ли мне?
— Понятно, — вздохнула трубка и выдала нечто совершенно несусветное:
— С Тимуром Алексеевичем произошло несчастье, он попал в автомобильную аварию.
— Что?!! — заорала я и добавила, чуть отдышавшись:
— В какой он больнице?
На другом конце провода возникла ватная пауза, похоже, мой собеседник прикрыл мембрану рукой, чтобы переговорить с кем-то еще, а я все кричала и кричала в пустоту:
— В какой он больнице?!
То, что я в конце концов услышала… О господи, коленки дрожат при одном воспоминании… Сейчас, сейчас, вот только соберусь с мыслями,. Я услышала: «Он не в больнице, он погиб. Похороны через час на Новониколаевском кладбище». А потом: ту-ту-ту, то ли в трубке, то ли у меня в голове.
Так я выпала из реальности во второй раз — теперь уже без помощи транквилизаторов, а вернувшись в нее через какое-то время, стала лихорадочно собираться.