Профиль
Он уже успел забыть, как выглядит его комнатушка, - последние десять лет все окружающие его предметы смотрелись очень мутно и неубедительно.
Резким движением он спустил на пол если не сами ноги, то, по крайней мере, воспоминания об оных, поднялся с ложа из морского вереска и вышел за дверь. Стояло прозрачно-жемчужное утро. Не без изумления человек обнаружил на себе призрачный контур своей парадной мантии. Местами она была замызгана, местами протерта до дыр, однако в материи все еще узнавался изначальный темно-красный плюш с золотой тесьмой. "Надо же, человек умер, а мантия осталась... Либо же наша одежда отходит в мир иной вместе с нами, - решил он, - либо ты, повинуясь привычке, умственно одеваешься..."
Повинуясь все той же привычке, он подошел к груде плавника, громоздящейся возле хижины. Попытался было поднять пару поленьев, но тщетно - дрова просачивались сквозь руки...
Проклятье!
Именно в этот момент он заметил неподвижную фигуру, стоящую у кромки воды и созерцающую морские дали. Фигура опиралась на косу. Ветер полоскал черные складки одеяний.
Приволакивая одну ногу и припадая на другую, человек двинулся к фигуре. Затем, вспомнив вдруг о своей смерти, он выпрямился и зашагал твердой, уверенной поступью. Так не шагал он уже несколько десятилетий поразительно, как легко уходят и возвращаются к нам подобные навыки.
Однако не успел он преодолеть и половины расстояния, как фигура вдруг изрекла:
- ДЕККАН РИБОБ...
- Он самый.
- ПОСЛЕДНИЙ ПРИВРАТНИК...
- Вроде того. Смерть призадумался.
- ТЫ ЛИБО ПРИВРАТНИК, ЛИБО НЕТ.
Декан почесал нос. "Хоть это осталось, - удовлетворенно подумал он. Впрочем, неудивительно, еще бы и к себе было не притронуться. Иначе бы я сразу на кусочки распался".
- Если по правилам, так Привратника должна посвящать в сан верховная жрица, - сказал он. - А верховную жрицу, почитай, уже больше тыщи лет как не видели. Я-то просто перенял все от старика Тенто - он здесь до меня жил. Вот он, значит, как-то раз и говорит мне: "Деккан, я, похоже, помираю, так теперь все на тебя ляжет. А то если никого, кто помнит, не останется, все ведь сызнова начнется. А ты сам понимаешь, что это значит". Да, так все и случилось, а я и не против. Но только вряд ли это назовешь настоящим посвящением.
Он поднял взгляд на песчаный холм.
- Только и оставались, кто помнил Голывуд, - он да я, - промолвил Деккан. - А потом я один... Ну а теперь...
Рука его взлетела ко рту.
- Ой-йой... - пролепетал он.
- ВОТ ИМЕННО, - отозвался Смерть.
Будет ошибочно утверждать, что в этот миг на лице Деккана Рибоба отразилось смятение, поскольку настоящее его лицо находилось в десятке ярдов и несло на себе застывшую усмешку - словно до покойного дошел наконец смысл шутки. Но дух Деккана явно обеспокоился.
- Видишь какое дело, - поспешно заговорил он, - здесь же никого не бывает, разве что рыбаки из ближнего залива, так они рыбу оставят, и только их и видели, боятся потому что, суеверные они, а ученика я так и не нашел, ведь нельзя было отлучаться, огонь надо поддерживать, а потом песнопения...
- ДА.
- ...Страшная это ответственность, когда все самому приходится делать...
- ДА.
- ...Но тебя я, конечно, не упрекаю, нет, нет, не подумай...
- КОНЕЧНО.
- ...То есть я надеялся, что корабль потонет и кого-нибудь на берег выбросит, или какой охотник за сокровищами сюда заявится, вот я и объяснил бы ему все, как старый Тенто объяснил все мне, обучил бы песнопениям - в общем, разобрался бы как-нибудь, но вдруг раз, и умер, а теперь...
- ДА?
- Теперь, наверное, уже ничего не изменишь...
- НЕ ИЗМЕНИШЬ.
- Я так и думал, - уныло протянул Деккан. Некоторое время он глядел на разбивающиеся о берег волны.
- Много тысяч лет назад тут был большой город, - наконец сказал он. На месте моря, значит.