Профиль
Принц Шарль-Жозеф де ЛиньСтихи о России
Прекрасные черты найдёшь в любом народе
В манерах, языке и нравственной природе.
Попробуй перенять чужое превосходство:
Гасконцев озорство, османов благородство,
Швейцарцев здравый смысл, испанцев горделивость,
Фламандцев набожность, голландцев бережливость;
У русских потрудись радушия занять,
У польских удальцовпривычку кочевать,
У итальянцев жеизысканную стать;
От немцев почерпни их доброты старинной,
От грековловкости, от венгровпрыти львиной.
Огнём души с тобой поделятся южане,
Учтивостью, умом холоднымангличане.
Французов нрав себе на пользу обрати.
И тем отечество своё обогати.
Наталье Головкиной
Грустишь ли средь забот, скучаешь ли,
Иль болен ты, иль жизнь полна ненастья,
Забудешь всё, увидев Натали,
Прелестную, дарующую счастье.
Власть грациипревыше всякой власти.
Андрею Шувалову
Паллады муж, отец Венеры,
Ты, право, разоришь Парнас,
Бумагам Плутоса предавшися без меры;
Твои ж бумаги купит Феб как раз.
Екатерине II
Тебе, Отечества отрада!
Ты вновь решимости полна
Сломить России супостата,
Самодержавная жена!
Владычица семи морей,
Не отвергай моих затей.
Твоё лишь имя воспеваю,
Чья слава в вечности гремит.
Храм памяти её вместит,
А ныне музы осеняют.
Екатерине Багратион
Позвольте Вам сказать,
Что думаю сейчас.
Не в силах передать,
Как рад я видеть Вас.
Но смею Вам сказать,
Что взор нежнейших глаз
Всё ж мог бы угадать
Огонь, что гложет нас.
Екатерине Долгорукой
Невинность любит простоту,
И простоту влечёт невинность.
Сердцам, хранящим чистоту,
Известна некая взаимность.
Но мне пора и ревновать,
Пусть я признаться в том не смею.
Искусство Ваше танцевать
Постичь вовек я не сумею.
Александру Белосельскому-Белозерскому
Любезный князь, пред кем бледнеют и кумиры,
Которых мысли и слова известны миру,
Пленяющий наш слух и сердце ненароком,
В былые времена Вы слыли бы пророком.
Орест Вы? иль Ормазд? иль праведник иной,
Кем дух наш вознесён над сумрачной землёй?
Нет, Белосельский Вы, который вдохновеньем
Наполнил истинно чудесный голос свой,
Сбирая дань слезой, восторгом, размышленьем.
Сергею Уварову
Недаром говорят французы:
Привычка мыслить и добро
Медь сердца плавят в серебро.
Развившаяся Ваша муза
Полна столь нежными стихами,
Приправя тонко их грехами,
Что мы Вам кланяться должны.
Вы остроумия полны
И в сочинениях, и в свете.
Не стану я держать в секрете,
Что знаменитый Ваш поэт
Вовек не пел столь сладострастно,
Очаровательно и ясно,
Как Вы, встречая свой рассвет.
Платону Зубову
Вперёд, бесстрашный Фаэтон,
Пусть неизбежное свершится:
Вы покорили горделивый небосклон,
Но рок остановил бег Вашей колесницы.
То было в дни Екатерины.
Имён и лиц перебирая ряд,
Великая жена искала гражданина,
И вот уж Вы министр, придворный и солдат,
И вот блистаете средь жизненной арены.
Князь! Вашей искренной души
Не омрачили перемены:
Вы счастье ищете в тиши,
Людская радость Вам блаженство,
Очаровать Вы всех смогли
И крепко стали на земли.
Не скрою, среди нас Вы прямо совершенство.
Но всё ж возница Вы посредственный, меж нами,
И не желаю, князь, к чертям лететь за Вами.
Казачке по имени Флора
Мой смущённый глас
Возвысить как сумею?
Мой смущённый глас
Взывает к Вам в который раз.
Могли б казаться Вы нежнее,
Но в чувствах я неволен стал сейчас.
С душой расстанусь я скорее,
Чем разлюбить посмею Вас.
Мой смущённый глас и т. д.
Где бы я ни жил,
Не знал таких, как Флора.
Где бы я ни жил,
Прекрасней в небе нет светил.
От мест, где царствует Аврора,
До края, где Фетиды друг почил,
Всё на земле вмещает Флора.
Весь мир пред ней главу склонил.
Где бы я ни жил и т. д.
Всё сличаю с той,
Что услаждает взоры,
Всё сличаю с той,
Что блещет истинной красой.
Над ней не властны приговоры,
Творимые блистательной толпой.
Прозвание и облик Флоры
Исполнены её душой.
Всё сличаю с той и т. д.
О! в моей крови
Приятное волненье.
Юный бог любви
Направил к Вам мечты мои.
Единственное помышленье
Моё о Вас до гробовой доски.
Душой не зная охлажденья,
Вернусь, лишь отгремят бои.
О, в моей крови и т. д.
Юрию Головкину
«Штаммбух» смущает слух суровостью немецкой,
«Альбом» латинщиной звенит великосветской.
Я начертать на сём не смею ничего.
Но как не похвалить поэта моего?
Так, решено! От сердца помещаю
Признанье в том, как мною ты ценим.
Любить Головкина нас сердце заставляет:
Наш разум и наш вкус склоняются пред ним.
Николаю Путятину
Когда лепил Творец нас в образе своём,
Он видеть каждого предполагал творцом.
Какое ж возымел он разочарованье,
Когда пустилась тварь в слепое подражанье.
«Кривляки жалкие! Создатель возопил.
На то ль рассудком я вас щедро наградил,
Чтоб, угрызения не ведая душою,
Вы разумели жизнь чужою головою?
Храните только вздор вы в памяти своей».
Так горячился он, любя своих детей.
Но Вы, мой милый князь, в садах своих мессия,
Отраду новизны приносите в наш мир.
Пред Вами образцыПерсеполь, Византия,
Афины, Галлия, Рим, Альбион, Каир;
И в отдаленьи, на обочине Земли,
Свой безупречный вкус Вы воплотить смогли.
Во дни Иосифа, во дни Екатерины
(Мы были в свите сих блестящих властелинов)
Как поразил нас вкруг разлитым волшебством
Ваш Петергоф, царём заложенный Петром,
Куда на брег морской, голландцев чтя прилежно,
Кой-что от их садов он перенёс поспешно.
И то же вижу здесь: не мысля о канонах,
Любуюсь домом о шестнадцати балконах;
Вот зыблется струя, свергаясь с высоты;
Деревья, воды, трав покровы и цветы,
Затеи зодчества, что высятся кругом,
Провозгласили Вас счастливейшим царём.
За сменою часов, дней, месяцев и лет
Вы позабыли двор, Вас не пленяет свет,
Покою, счастию Вы принесли обет.
Здесь открывается вид чудный предо мною
Колонн, кумиров, ваз, стоящих чередою;
Вот мельница, слегка вращаема волнами,
Торопит хладный ток своими жерновами.
Фигурные кусты, руины и мосты
Разнообразят вид природной красоты.
О! Вот обитель, где дремать не смеют чувства,
Где соревнуются природа и искусство.
Хвала хозяину! Он тонкий философ,
Поклонник грусти он средь наших мудрецов,
Но да позволит мне несвязными стихами
Себя развеять меж печальными мечтами.
Марии Нарышкиной
Порою взбалмошна любовь,
И это точно водевиль.
Лишь в тишине живёт любовь,
Благоуханна, как ваниль.
Владеет смертными любовь,
Распоряжаясь в их судьбе.
Больших и малых зрит любовь
Всегда покорными себе.
Прекрасна дева, чья любовь
Обнять готова целый свет.
Питать к ней тайную любовь
Безумство, право, или нет?
И пусть в глазах её любовь,
Душа учтивости полна.
Она не выкажет любовь,
Лишь будет искренно нежна.
Екатерине Самойловой
Златит печальная аврора
Елизаветы городок.
От сна отряхиваю взоры
И шлю тебе с десяток строк.
Ни кружево стихосложения,
Ни блеск пленительных идей
(Всё, чем когда-то жил мой гений)
Любви не выразят моей.
Скажу я просто «обожаю»,
На то не нужен Феб златой.
Но хочешь ли узнать, пожалуй,
Что степи сделали со мной?
Здесь музы точно онемели.
Затворницы едва-едва
Сплетают желчные слова
И не указ им бог свирели.
Но знай, стихи отяжелели
И оттого, что зорких муз
Ты превосходишь красотою