Профиль
От автора:
Я передаю эту историю так, как ее услышал, не добавив от себя ни слова. Но должен признаться, что с тех пор, как я повстречал того парня, мои рассказы стали неотразимы для редакторов. Они настолько правдивы, что я и сам в них верю.
Ростом он был чуть повыше пяти футов, весил около ста пятнадцати фунтов, а глазами был схож с заблудившимся щенком. При взгляде на лохматую бороденку становилось ясно, что в ней обожает ночевать моль.
– Я с удовольствием выпью в вашей компании, – ответил я. – Празднуете что-нибудь?
Он покачал головой.
– Не совсем так. Топлю печали.
Я разрешил ему пожать свою руку.
– Ларри Маршалл, – сказал я.
Он потряс ее.
– Ньютон Браун. Друзья называют меня Ньют.
– Что ж, значит, у вас тоже неприятности?
– Хотите сказать, что я встретил родственную душу, что вы тоже приползли в этот оазис искать утешение в рюмке?
– Прямо в точку попали, – ответил я, не обращая внимания на изысканный слог собеседника. – Послушайте…
И я поспешил выложить ему свои неприятности, прежде чем он займется рассказом о своих.
– Это все главный редактор. Я хотел, чтобы меня перевели в корпункт в Париже, понимаете? Хотел переменить обстановку. Но вы думаете, он назначил меня?…
– И это неприятности? – прервал он меня с печалью в голосе. – Поглядите.
Он протянул мне желтый листок бумаги.
– Так вот, главный редактор, – продолжал я, равнодушно разглядывая листок… – С ума сойти! Десять тысяч долларов!
Листок оказался чеком, выписанным от имени Американской Ассоциации производителей полотенец.
– И так всегда, – жаловался он. – Никак не могу пробиться к народу. Всегда что-нибудь да случается. Не мог же я отказаться от этого чека. Теперь они, без сомнения, положат мое открытие под сукно.
– Кто что положит? – спросил я, не сводя глаз с этого желтого листочка, за которым маячила куча зеленых банкнотов.
– Ясное дело. Ассоциация производителей полотенец, вздохнул он. – За эти деньги они купили у меня сухую воду.
– Что купили? – недоверчиво спросил я.
– Сухую воду, – повторил он. – В ней заложены безграничные возможности. Революция в ирригации. Воду можно таскать в сетках. Я натолкнулся на эту идею, экспериментируя с легкой водой. Кстати, я исследователь.
И добавил совсем печально:
– Самый настоящий гений.
Теперь уж я не мог остановиться:
– А что вы собирались делать с легкой водой?
– Вы, наверно, слыхали о тяжелой воде. Ну а я пришел к выводу, что, если удастся создать легкую воду, я решу проблему тучности и похудания.
На какое-то мгновение глаза его загорелись. Мечта преобразила его.
– Боюсь, что не совсем вас понимаю, – сказал я.
– Это же проще простого, – ответил он. – Вы должны знать, что человеческое тело на девяносто процентов состоит из воды. Ну а если я смогу обычную воду H2 O заменить на легкую, люди будут весить куда меньше. Просто, не правда ли?
Несколько секунд я пытался представить себе последствия этого открытия. Затем тряхнул головой, чтобы прочистить мозги.
– Не знаю, – сказал я, чувствуя, что пора воспользоваться его приглашением и выпить. – Но чем кончились ваши эксперименты с легкой водой?
Он снова вздохнул.
– Их прекратило правительство.
– Правительство?
Ньютон Браун кивнул:
– Вы, конечно, слышали, что тяжелая вода очень важна в ядерных реакциях. Ну, это же… проще простого, не так ли? Один эксперимент ведет к другому, вот так я и добрался до ядерной антиреакции на легкой воде. Тут-то мои исследования и прикрыли.
Я было начал:
– Антиреакция… – но он поднял руку, останавливая меня.
– Простите, Ларри, но я дал слово эту проблему не обсуждать. Тема занесена Пентагоном в разряд “чрезвычайно секретных”.
– О’кей, – сказал я. – Но послушай, Ньют, чего ты не бросишь к черту эту воду? Сначала легкая вода, потом сухая. Ты выбрал себе узкую дорожку.
Он сунул чек обратно в карман и ответил со вздохом:
– Что-то в этой жидкости меня всегда привлекало. Должна же она хоть на что-нибудь годиться. Не пить же ее.
Ньютон Браун постучал кулачком по стойке, чтобы привлечь внимание Сэма, и добавил:
– Я буду счастлив предложить средство для потопления наших бед. Знаете, я ненавижу пить в одиночестве, но обычно никто не хочет мне помочь – даже мухи. Через несколько минут они начинают жаловаться на головную боль.
Я ответил несколько двусмысленно:
– Ведь я – газетчик.
Сэм подошел к нам, и Ньютон Браун сказал:
– Два “Джека Потрошителя”, пожалуйста.
Сэм глаза выпучил от удивления.
– Как? Снова? И в это время дня?
Я заподозрил неладное:
– А что делает с людьми этот “Джек Потрошитель”?
Сэм осклабился.
– Завтра утром вам покажется, что вас выпотрошили, как курицу.
– Не возражайте, Сэм. – сказал Ньют. – Два Джека Потрошителя. Это тот камень, к которому надо привязать грусть, чтобы ее утопить.
Когда Сэм притащил выпивку в громадных бокалах, каких я сроду не видывал, я сделал опасливый глоток и чуть не задохнулся.
– С ума сойти!
Ньютон Браун расплылся от удовольствия.
– Не правда ли, великолепно? Я назвал смесь в честь известного разбойника. Основные составные части – яйца, ром, абсент, водка и соляная кислота.
– Соляная кислота?
– Соляная кислота, – повторил он. – Проще простого. Кроме того, здесь…
– Лучше не говори, – сказал я с содроганием и заглянул в бокал. – Вроде бы там кусок яичной скорлупы.
– Разве? Обычно она к этому времени уже растворяется. Кстати ты так и не кончил рассказ. Что там у тебя с редактором?
Я отхлебнул.
– Он подонок. Сейчас я многое бы отдал за то, чтобы вообще избавиться от газетной работы. К сожалению, это единственное, что я умею делать с тех пор, как кончил колледж. Иначе я не могу зарабатывать на пропитание.
Ньютон Браун принял дозу убийственной смеси, я последовал его примеру.
После того как мы пришли в себя, он почесал бороденку и сказал:
– А что ты думаешь о моем суперцеребрографе?
И, прежде чем я успел ответить, он продолжал:
– Да, вернее всего, ты ничего не думаешь. Я же тебе о нем не говорил.