Профиль
Конечно, многое написанное Татищевым впоследствии уточнялось по мере появления исторических источников, но его добросовестность в целом не вызывает сомнений.
Особенно заинтересовала меня (приведу дословно) «ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, ГЛАВА 4. Об истории Иоакима, епископа новгородского». Оказалось, что эта часть «Истории» Татищева взволновала не только меня. Практически все неангажированные любители и исследователи истории, критически её воспринимающие, также эту часть труда Татищева считают правдой. Но официальная точка зрения на эту часть «Истории» Татищева проста как пробка: это недостоверно, так как прямых доказательств нет.
Поясню. В этой главе приведены сведения, которые современная общепринятая история не приемлет. История (летопись) Иоакима, епископа Новгородского, содержит сведения, которые категорически опровергают древнее невежество русских (если говорить шире – славян) и ломают привычное представление о ходе древней истории Руси в частности и Европы в целом.
Самое интересное, что краткое изложение этой главы из «Истории» Татищева мы находим… у Карамзина!
В третьем примечании к разделу «Об источниках российской истории до ХVII века» сказано: «Мы должны упомянуть о мнимом древнейшем летописце Иоакиме», и следует страница мелкого текста с кратким изложением и рассуждениями Карамзина. Вывод делается простой: «Сию шутку многие приняли за истину» .
А может быть, этими словами Карамзин оставил потомкам зацепку? Поищите то, что мне не дали прямо написать!
Возникла простая мысль: а что получится, если написанное Иоакимом Новогородским (и переписано Василием Никитичем Татищевым) не сказки, а быль?
Сейчас есть много возможностей для того, чтобы рассматривать вопросы под разными углами зрения. Источников информации великое множество:
• масса книг по истории самых разных авторов;
• телевидение, которое не обходит стороной вопросы истории (а для рейтинга даже специально педалирует что-то сенсационное);
• интернет, в котором огромное множество информации (правда зачастую многие сайты просто «добросовестно» копируют информацию с других сайтов);
• новые знания, полученные за прошедшие три века, не столько непосредственно в истории, сколько в самых разных областях естествознания;
• наконец, личные впечатления, которые основываются на собственных знаниях, умениях, опыте общения и т. п.
Пойдём прямо по тексту Татищева. Возьмём лишь ту часть, которая отличается содержанием от других древних летописцев. Ту часть, которая якобы придумана (то ли им, то ли Иоакимом Новгородским). И сравним с тем, что известно нам из знаний сегодняшнего дня.
Для удобства подчёркиванием отмечу дословные цитаты из «Истории» Татищева, чтобы далее более подробно их рассмотреть.
Итак, вперёд.
3. Сначала об источнике
«А. Истории до Нестора. Размеры книг почитаются. Доказательство об Иоакиме. Второе доказательство.
В Предуведомлении я показал, что, хотя все наши и польские историки Нестора Печерского за первейшего историка русского почитают, однако ж то довольно видимо, что прежде его писатели были, да книги те погибли или ещё где хранятся, или, каких-либо обстоятельств ради, от неразумных пренебрежений, как то часто примечаем, что по неразумению малые книжки или тетрадки, великого разуму и нужные к ведению, из-за малости презирают, а великие, баснями и ложью наполненные, предпочитают, и так оные полезные в забвение предаются. Между такими неведомыми Нестору и забвенными историками есть Иоаким, первый епископ Новгородский, о котором хотя нигде, чтоб он историю писал, не упоминается, но это не дивно, ибо видим других многих: Нифонта Новгородского и пр. Сия же, которую я при окончании труда моего получил, думается, совершенно более древнего писателя, нежели Нестор, как сведущего в греческом языке, так в истории искушенного. Хотя нечто и баснословное по тогдашнему обычаю внесено, по обстоятельствам крещения новгородцев точно показывает о себе, что есть Иоаким епископ. Он приехал в Русь с другими епископами в 991-м и определен в Новгород, умер в 1030-м. Другое обстоятельство, что хотя так много разных манускриптов древних я имел, как в гл. 7 показано, однако ж многих в них обстоятельств, положенных в прологах и польских историях, не нахожу, а здесь почти точно как там или яснее тех положены. Следственно, оные сочинители не иначе, как из этой истории брали, что далее будет показано» (ч. 1, гл. 4, абз. 1).
Отметим фразу «Иоаким, первый епископ Новгородский». Зададим себе вопрос: как крестили новогородцев?
Читаем в общедоступных источниках. Самое интересное, что так называемые общедоступные источники в основном описывают именно события из Иоакимовской летописи, из Татищева.
Ответственную задачу крещения новгородских земель Владимир Святославович поручил своему ближайшему советнику, дяде, а также опытному воеводе Добрыне. Причём отправил он в Новгород «словенское войско Добрыни», усиленное «особым отрядом Путяты». Кандидатов непосредственно в крестители двое (из известных нам): или наш Иоаким (со ссылкой именно на Татищева), или некий митрополит Михаил (с шестью епископами). Но, по любой версии, пришли они из Киева. Итогом стараний киевских учителей было крещение некоторого числа новгородцев .
Говорят, что крещений было два. «Малое крещение» новгородцев датируют 990 годом. Однако малым крещением 990 года дело не ограничилось. В 991 году христианизация Новгорода была продолжена .
По летописям, подъехав к городу, Добрыня остановился в Славянском конце и предложил креститься, но язычники отказались. Христианские проповедники остались на «торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, учили людей, несколько сот окрестив». Язычники разбили мост через Волхов, после этого началось сражение, и когда исход его ещё не был ясен, Добрыня приказал поджечь дома на западной стороне. Главари язычников попросили у воеводы мира .
После было собрано вече. Новгородцы разрешали проповедовать христианство и строить церкви в городе, но креститься упорно не желали. По сему крестить некоторых новгородцев пришлось насильно, с помощью войск, контролировавших город («не хотясчих креститися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста»). Воины киевского воеводы подвергли языческое капище разорению, а идол Перуна, так же, как в Киеве, сбросили в Волхов .
После разрушения капищ язычники, не хотевшие предавать своих богов, стали выдавать себя за уже крещённых. Проверить их было невозможно, и Добрыня для отличия велел выдавать крестившимся крестики, которые обязаны были носить все православные христиане .
Для себя мы сделаем вывод: крестили новгородцев насильно, они сопротивлялись. Но вера христианская прижилась в Новгороде. А это значит, что для укрепления веры нужен был очень авторитетный, грамотный и сильный духом священник (креститель), хорошо знающий греческий канон.
Привлекают внимание слова «Он приехал в Русь с другими епископами в 991-м, и определён в Новгород, умер в 1030-м». Крестить язычников – дело нелёгкое, видимо, неудача с крещением в 990 году заставила киевского князя попросить в Греции священников опытных (епископов). Я думаю, что в Новгород, который от Киева был очень далеко, отправили одного из лучших.
Скорее всего, что отправили-то даже его не одного, а несколько епископов. Но след в истории оставляет самый лучший. Точнее, тот, кто лучше других понимает необходимость записать всё, что он слышал от местных прихожан. Я бы его назвал самым мудрым.
Этот человек 39 (тридцать девять) лет прожил перед смертью на Руси. Это факт. За это время он многое успел услышать и многое успел записать. Слова «первый епископ новгородский» и «сведущего в греческом языке» указывают на его приезд из Византии. Возможно, это один из самых первых грамотных церковных людей на Руси вообще.