Шепотом

========== Глава 1: Кошки ==========

Часть первая: «Шепотом»

Чей это шёпот, скажи мне, родная?

Не ты ли меня тихо-тихо зовёшь?

Вот так, как тогда, на околицах мая,

В задворках судьбы, в перекрёстках дорог.

Стоишь, прислонившись к родному порогу,

Улыбка твоя навевает печаль,

Ты в дальнюю будто собралась дорогу,

Ты вся уже там, только шепчешь: «Так жаль…»

В напутствие мне, как малому ребёнку,

Коснуться потянешь рукою чела.

Уходишь. И хочется крикнуть вдогонку:

«Куда ты, родная? Так жизнь не мила?»

Шепчу. Ну а ты налегке обернёшься,

Ты – Нежность, та сила, которой живу.

Пошлёшь поцелуй, помолчишь, засмеёшься.

Исчезнешь, плюя на людскую молву.

Вдовец. За плечами прожитые годы.

Где сон, а где явь, не могу распознать.

Наш мир – лабиринт, непочатые своды,

Но мне почему-то так хочется спать…

Моя жена умерла три года назад, оставив неизвестно на кого вдовца с пятилетней дочерью на руках.

История болезни Аньки проста: сначала всё выглядело как обычная ангина, а потом осложнения, осложнения…

После её смерти я плакал, как ребёнок, неспособный понять, почему его бросили. Но оставалась Соня. Её нужно было одевать, её нужно было кормить, за ней нужно было следить. Поэтому я не посмел расклеиться или запить, хотя очень хотелось.

Я далеко не ангел, не знаю, как она всё это терпела, но моя погибшая жена научила меня главному – самостоятельности. Мне кажется, это самое лучшее, чему я смог от кого-либо научиться.

С детства я был тем ещё дебоширом. Не зря покойная ныне бабушка не уставала повторять:

- Самодур, ты, Сашенька. Самодур и гуляка. Ни одна нормальная девка за тебя не выйдет, а коли выйдет, то такая ж, как и ты. Хорошие девки выбирают мужиков себе под стать – у них чуйка на это есть. Уж поверь мне, старой карге.

Да, со временем я стал вдумчивее, пообтесался об осколки мира, но что-то от былого авантюриста все же осталось. Ведь только с Анькой я смог на время стать примерным семьянином – на время, которое она прожила со мной в качестве жены.

Хотя не скажу, что сначала это напоминало брак по любви. Мы расписались по залёту, случившемуся на выпускном: она вся такая невинная, соблазнённая мной – коварным козлом. Да, я мог её бросить, мог уговорить сделать аборт, но… я не знаю… совесть не позволила. А потом всё случилось так, как случилось – любовь, если это слово сможет описать то восторженное состояние лёгкости, подарки, её исколотые шипами роз руки, совместные поездки, жаркие поцелуи. Это было началом маленькой и, к сожалению, короткой истории.

Сейчас смерть Ани воспринимается под другим углом, как бы со стороны, но иногда… иногда, бывает, тоскливо покалывает в груди.

*

Вы когда-нибудь пробовали делать онигири? А удон? А покупали за один раз коврик для суши, десяток палок для еды, соевый соус, специальный рис и ещё много всякой мути, от коей у кассирши полезли на лоб глаза? Нет – тогда можно смело заявить: Вы настоящий счастливчик!

Я откровенный прагматик и отношусь к жизни с львиной долей скептицизма, но когда Сонька запросила китайской жратвы, ненадолго завис.

- Не китайской, а японской, – авторитетно заявила дочь, указывая пальцем на экран телевизора.

О да, я знал этот мультик, ведь он так прочно вошёл в мою жизнь. Как же он назывался… как-то на «Б»… или на «В»… В общем, что-то из серии детского порно для узкоглазых, если такое бывает. Но оттащить ребёнка, или хотя бы сманить его на что-нибудь нормальное вроде Винни Пуха или Простоквашино, не удавалось. Ровно в N часов по будням крутили эту лабуду. Если детка лабуду по определённым причинам пропускала, детка принципиально досматривала недостающую серию в Интернете. Хотя нужно радоваться, что детка благополучно упускала сенсации века вроде Лунтика, Губки Боба и прочих глазообразных.

- Какая разница, – я дипломатично пожал плечами и со вздохом посмотрел на поедание героем чего-то длинного, скользкого и отдалённо похожего на спагетти.

Снова завис.

- Па-ап, ты как маленький, – Сонька посмотрела на меня с укором, – я тебе напишу, что купить и как приготовить, а ты сделаешь?

- Ну-у… – почесав в затылке, я подумал, что не грех побаловать ребёнка, тем более мы только переехали. – Ладно, но лучше мне продиктуй, а то так, как ты пишешь, только в крестики-нолики играть.

Я ни разу не повар, готовить не слишком люблю, однако прекрасно соображаю, что травить дитё полуфабрикатами может только последний козёл. Приходится импровизировать.

В общем-то, с утра пораньше скупив пол-отдела восточной жратвы, я понёс хозяйство домой.

Дверь с горем пополам открыл сам.

- Ребёнок, ты здесь? – громко позвал.

- Ребёнок занят, – деловито ответили мне из спальни.

Маленькая нахалка.

- Тогда, если ребёнку не нужны китайские вкусности, я отнесу их назад, – уже разуваясь.

- Врёшь, – эта зараза даже фыркнула, пока я ставил пакеты на пол и стягивал ветровку. – Назад не примут.

- Ещё как примут. Если хорошенько попросить… – мне удалось одной рукой подхватить два фирменных пакета с логотипом «АТБ», а второй закрыть входную дверь.

Сонька не удержалась и подскочила ко мне. С блестящими глазами проникновенно уставилась в мои. Выжидающе протянула:

- Па-ап?!

Я торжественно протянул ей одну из сумок. Дитё ухватилось за неё, как за спасательный круг – обеими руками, но вес не удержало, и содержимое грохнулось на пол. Но Соня не сдалась: она закинула пакет на плечи и с кряхтением отволокла его в залу. Выглядело как последствия охоты на мамонта.

Посмеиваясь, я раскладывал по тумбочкам кухонного гарнитура и холодильнику остальные продукты, а затем отправился к дочери.

Та светилась от восторга, перебирая непонятные банки и упаковки. Через пару минут заметила меня и радостно бросилась на шею:

- Я тебя люблю.

Честное слово, ради такого стоит потратиться.

Засмеявшись, я обнял малышку в ответ. Заодно напомнил:

- Ты не забыла, завтра понедельник.

Соня немного отстранилась, насупившись. Села на диван, скосив взгляд на прозрачную банку с кунжутом.

- Помню, – искривила губы, неожиданно выдав: – Пап, я не хочу ни с кем дружить.

- Почему это? – её слова заставили меня нахмуриться и присесть рядом с диваном на одно колено.

Не то, чтобы я не предвидел такого расклада, но всё равно…

- Понимаешь, – Сонька как-то слишком по-взрослому пожала плечами. – Мы же скоро опять уедем, и мы с ними больше не увидимся. Нечестно.

Дочка сложила руки лодочкой между сомкнутыми коленями. Мы молчали, не требуя друг от друга чего-то слишком жалкого – вроде слов.

По прошествии нескольких минут я сгрёб дочурку в медвежьи объятья.

- Да ладно тебе. Не такая уж трагедия, – пробурчал, утыкаясь носом в её шею.

Знаю, может, для меня это не было проблемой, но я давно не ребёнок, и уж точно не маленькая восьмилетняя школьница, единственный родитель которой постоянно переезжает. Я всё это понимаю, но… по-другому жить не могу. Из-за моего шила в заднице мы после смерти Ани не задерживались нигде более полугода. Я получил диплом инженера и рванул куда глаза глядят. Сонька, естественно, со мной. Работа по моей специальности есть практически всегда, а если не складывалось, приходилось подрабатывать грузчиком, а один раз даже барменом. Правда, здесь мы надеемся задержаться подольше – квартира у нас не арендованная, а переданная по наследству Анькиными родителями – они когда-то жили здесь, но потом переехали в другой город. По сути, просторная двухкомнатка на девятом этаже достанется Соньке по наследству.

Вспомнив, чего, собственно, хотел, склонил голову набок:

- Слушай, пошли в парк. Говорят, здесь очень красиво осенью. Листьев насобираем, уток покормим, – Сонька заколебалась, видимо, то самое «дело» звало. – Не хочешь?

Она покачала головой:

- Давай потом, хорошо?

- Как скажете, миледи, – поднимаясь, я шутливо поклонился.