Психоделические дети 2 стр.

Заголовок бросался в глаза: «В округе явился, как полагают, галлюциногенный ребенок», и чуть ниже: «Полиция начинает поиски». Далее сообщалось, что в поле возле Крокертона обнаружили место, где снег полностью испарился, земля оплавилась и покрылась глазурью, деревья обгорели и расщепились. Из этого делался вывод, что только одно существо могло все это проделать — галлюциногенный ребенок. Поэтому и приступили к его поискам.

— Не тревожься, — попытался он ее успокоить.

— Но здесь говорится, что полиция обыскивает все в округе в радиусе десяти миль.

Он усадил ее к себе на колени и поцеловал.

— Ну и что они смогут найти? Я поэт, который рьяно поддерживает партию, находящуюся у власти, партию, крайне враждебно настроенную против экстрасенсов. Мы живем нормальной жизнью. Никогда не поднимали голос в осуждение преследования детей-галлюциногенов.

— И все равно, — возразила она, — я беспокоюсь.

Так оно и было…

До полудня. Именно тогда нагрянула полиция.

Они стояли, наблюдая в глазок парадной двери, как полиция приближается к дому.

— Это только те, кто будут задавать вопросы. За обычными вопросами последует рутинное обследование, — заявил он.

Она все равно дрожала. Затем поспешила скрыться на кухне.

Он выждал, пока не постучат дважды, перед тем как открыть дверь. Ему не хотелось казаться взволнованным, и эти несколько лишних секунд нужны были, чтобы изобразить на лице фальшивую улыбку.

— Да!

— Полицейский инспектор Джеймсон, а это мой помощник андроид Ти, — отрекомендовался темноглазый детектив, указывая на подобие человека, шедшее следом.

— Ого, это, должно быть, в связи с галлюциногенным ребенком, о котором писали в газетах. Входите, инспектор!

Он провел их в кабинет. Инспектор и он сели, но Ти остался стоять. Снежные хлопья, налипшие на нем, таяли и капали на ковер после того, как, струйками сбежав по «коже» лица, исчезали в специальной ямке в подбородке.

— У вас здесь уютное местечко, мистер Кауэлл.

— Благодарю!

— Тут вы и пишите ваши поэмы?

Кауэлл взглянул на письменный стол и кивнул.

— Я один из ваших поклонников. Хотя должен сказать, что не всегда нравятся нерифмованные опусы.

Он вздохнул с облегчением. Этот человек явно не был властным, проницательным и крутым полицейским. Он казался скорее мягким — такое создавалось впечатление. «Тогда почему, — подумал Кауэлл, — он не решается прямо взглянуть мне в глаза…»

— А ваша жена… миссис Кауэлл… дома?

Его сердце екнуло, но он не смешался.

Да, дома. Лаура! — позвал он и вновь крикнул, пожалуй, излишне громко: — Лаура!

Она вышла из кухни и встала рядом с его стулом, не сводя подозрительных глаз с андроида. Слишком подозрительных. Кауэлл начал испытывать страх. Вдруг Ти, в свою очередь, заметит ее опасения и насторожится.

— Пожалуйста, присядьте, миссис Кауэлл, — предложил Джеймсон. Теперь он обращался к ним обоим. — Мы делаем обход и хотели бы задать вам несколько вопросов. Как вам, так и вашей жене.

Они оба кивнули.

— Ти! — окликнул Джеймсон.

В горле андроида, казалось, что-то целую секунду жужжало и гудело, затем низкий хриплый голос, похожий на стон, прорвался из пластины в нижней части шеи:

— Наша беседа записывается. Вам известно об этом, мистер и миссис Кауэлл?

— Да, — чинно ответили оба.

— Вся записанная информация может быть использована в суде. Вам это известно, мистер и миссис Кауэлл?

— Да!

— Я андроид Ти из городского подразделения, приданный в помощь инспектору Гарольду Джеймсону. Мистер Кауэлл, галлюциногенный ребенок — это ребенок, рожденный от родителей, чьи гены подверглись изменению под воздействием ЛСД-25. Подобные дети становятся или физическими, или психическими уродами. Вам это известно, мистер и миссис Кауэлл?

— Да.

— Физические уроды попадают под опеку правительства. Галлюциногенные дети с врожденными отклонениями психики представляют опасность для государства и не могут быть ни в коей мере признаны полноправными гражданами. Это проистекает из-за природы их душевной силы — она поддается изучению только в момент достижения критической точки, но на этапе ее наивысшей фазы изучение природы этой силы сопряжено с чрезвычайном опасностью — поэтому большинство таких мутантов должны быть усыплены — это только гуманно по отношению к ним. Вы это понимаете, мистер и миссис Кауэлл?

Они подтвердили, что понимают. С формальностями было покончено.

— У нас есть причины полагать, что в этой местности скрывается галлюциногенный ребенок. Знаете ли вы что-либо или слышали от кого-либо об упомянутой личности?

Они ответили отрицательно.

— Покидал ли кто-нибудь из вас дом прошлой ночью?

Ответ «нет».

Следующий вопрос внезапно оказался на засыпку:

— Каким же образом тогда, объясните, подъездная дорога и въезд на шоссе оказались очищенными?

— Мы заметили, когда подходили к вашему дому, — уточнил Джеймсон, — что ваша подъездная дорога производит впечатление, будто ее очищали от снега решетками-радиаторами.

— Я выезжал этим утром за покупками, — излишне поспешно ответил Кауэлл.

— Вы что, сами ходите в магазины за продуктами? — спросил Джеймсон, удивленно подняв брови.

— Да! — ответил Кауэлл, внезапно обрадовавшись, что так и не осовременился до конца. Менее чем пятая часть населения лично посещала магазины, чтобы закупать продукты. Остальных обслуживали роботы-клерки, которые принимали по телефону заказы и доставляли их на дом. Кауэлл, однако, предпочитал лично взглянуть на бифштекс, прежде чем купить его. Всему виной его привередливость в еде.

— Отец миссис Кауэлл был профессором колледжа, — скрипуче выдавил из себя Ти. — Наставники колледжей шестидесятых и семидесятых годов довольно часто были либералами и проявляли склонность, как и их студенты, к разного рода экспериментам. Миссис Кауэлл, принимал ли ваш отец ЛСД-25?

Они давно уже подготовились к возможности таких вопросов. И оба согласились с тем, что немного правды принесет меньше вреда, чем сплошная ложь.

— Кажется, что он дважды пытался испробовать этот препарат, но результаты оказались плачевными, — ответила Лаура.

Кауэлл был горд тем, как она произнесла это: твердо и не колеблясь.

— Он принимал препарат нерегулярно?

— Нет!

— Как вы можете быть столь уверенной, моя дорогая? — добродушно спросил Джеймсон.

Кауэлл понял, что Джеймсон далеко не глуп и кто угодно, только не добряк. Он не действовал так прямолинейно, как его помощник Ти, но его стрелы поражали мишень близко к центру.

— Мне рассказывала моя мать, — ответила Лаура. — Она провела остаток дней своих, рассказывая мне о нем. Мне было семь лет, когда отец умер. Я слышала все эти истории тысячу раз. Как я могу их забыть? Он дважды принимал ЛСД и оба раза последствия были весьма удручающими.

— К какой партии вы принадлежите? — спросил Ти.

— К партии, которая находится у власти вот уже последние тринадцать лет. К партии «Терпимость в рамках Конституции»! — Кауэлл попытался произнести эти слова с гордостью, хотя здорово мешал клубок отвращения, застрявший в горле.

— А почему вы стали ее членами?

— Потому что мы боимся коммунистических стран и понимаем, что всякая подрывная деятельность в нашей стране должна быть пресечена на корню.

— И вы ничего не видели и не слышали об этом галлюциногенном ребенке?

— Ничего!

— Была ли эта беседа записана с вашего ведома и согласия, мистер и миссис Кауэлл?

Они ответили утвердительно.

В голосе андроида послышался щелчок, в горле секунду что-то гудело, прежде чем наступила гробовая тишина. Инспектор Джеймсон поднялся на ноги.

— Извините за причиненные неудобства! Лично у меня беседа с вами оставила благоприятное впечатление. Благодарю вас за сотрудничество!

— Не беспокойтесь, рады всегда помочь! — незамедлительно отозвался Фрэнк.

— Надеюсь, что вы найдете мутанта, — присовокупила Лаура.

Они наблюдали в дверной глазок, как инспектор и андроид забрались в полицейскую машину и укатили в сторону шоссе, машина дергалась все меньше и меньше по мере удаления и наконец совсем скрылась из глаз.

Судя по небу, оно вновь собиралось разразиться снегом.

А где-то, весь дрожа, прятался ребенок-мутант.

В какой-то момент его нервы не выдержали — и он побежал.

Он бежал прямо в лапы андроида. Глаза металлического «человека» сверкали как драгоценные камни; его же, ребенка, слезы, текущие по щекам, замерзая, блестели как брильянты. Он попятился назад, но позади уже возникли другие. Бежать было некуда.

И он обрушил на них всю свою психическую мощь, наблюдая, как их охватывает пламя, как плавятся их лица и как из их металлических тел клубится дым.