Профиль
"Все пропьем, но флот не опозорим, или не носил бы я погоны, если б не было смешно" – книга не только о романтике флотской жизни, которая неподготовленному человеку может показаться чудовищной. Это книга дает ответ на вопрос, почему даже через много лет морским офицерам снятся корабли.
Содержание:
Вместо предисловия 1
Часть 1 - Главная задача флота – не утонуть в мирное время 1
Часть 2 - Короткие байки 8
Часть 3 - Очень короткие байки 14
Часть 4 - Еще короче 15
Часть 5 - Чисто флотский анекдот 16
Часть 6 - Супостат 17
Часть 7 - Бурса 18
Автор об авторе 19
Сноски 20
Андрей Рискин
Все пропьем, но флот не опозорим, или Не носил бы я погоны, если б не было смешно
Выпускникам-однокашникам, сослуживцам, всем, кто носил тельняшку и может отличить рынду от рында-булиня
Вместо предисловия
По ночам мне снится служба. Как ни странно, корабельная. Странно это не только потому, что я давно военный пенсионер, но и потому, что после семи лет корабельной службы не один год табанил на берегу. Пусть и не в штабе.
Снятся корабли. Доблестный "полтинник" (то есть проекта 50) "Туман", пущенный "на иголки" на лиепайской судорезке. Тралец "Марсовый", проданный в далеком 1981-м ливийскому другу Муаммару Каддафи. Нежно любимая "разведчица" "Линза", затонувшая у стенки в Балтийске. Наконец, морской тральщик "Дмитрий Лысов", покоящийся вроде бы на кладбище затонувших кораблей в Кронштадте.
Снится мне пожар вспомогательного котла на "Тумане" в новогоднюю ночь 1979 года.
Просыпаюсь, вспотев от страха, когда снится отходящий от стенки "Лысов", – командир, врубив "шестерки" на ВРШ (винте регулируемого шага), забыл отдать носовой швартов .
Сердце ходуном от сна, в котором "Марсовый", как было в той, флотской жизни, чуть не впаялся из-за тумана в стоящий на яшке сухогруз эдак тысяч на 40 тонн…
Мне уже за 50. И днем я вспоминаю службу только во время застолья с друзьями, такими же офицерами флота. И только с юмором. А по ночам она, служба, снится по-серьезному.
Боюсь, что это навсегда.
Часть 1
Главная задача флота – не утонуть в мирное время
За тех, кто в море!
Размышления о флотской романтике накануне Дня защитника Отечества
Первый после новогодних каникул официальный повод выпить у российских мужчин появляется только в феврале. Потому что 23 февраля – День защитника Отечества. И даже жены тут не помеха. Ибо поднять бокал за защитников Отечества – дело святое.
Я в этот день пью и за летчиков, и за артиллеристов, и за пехоту – царицу полей. Но только после того, как хлопну несколько рюмок за военных моряков, последних романтиков нашего времени. Ведь, к примеру, командовать стратегической подводной лодкой, ушедшей под воду на три месяца и несущей в своем корпусе два десятка баллистических ракет, способных сровнять с землей пол-Америки, получая при этом меньше водителя трамвая в Москве, – это надо быть очень большим романтиком.
Служба на флоте – сплошная, пусть и сумбурная романтика. И как без романтики, когда стальной форштевень боевого корабля разрезает бушующие волны, а в воздухе, как сказал бы поэт, нежно пахнет йодом? Бывалые моряки говорят, что море пахнет не романтикой, а разлукой и мазутом, но это если принюхаться.
Правда, время от времени начинаешь сомневаться в романтике, и в голову прицельно лезет мысль: какого рожна ты вообще решил идти на флот. Меня эта гнусная мысль посетила впервые, когда курсантом военно-морского училища я попал на практику на эсминец проекта 30-бис. В Лиепае стоял дивизион таких монстров постройки первых послевоенных лет. С автономностью безумной – аж четыре часа. И половина из них, похоже, не утонула у стенки лишь потому, что была крепко привязана мощными канатами. А не пустили "на иголки" "тридцатки" исключительно для того, чтобы супостат, подсчитывая наши "боевые" корабли, ужаснулся от их количества.
Я попал на эсминец "Огненный". Первый и единственный выход на нем в море запомнился на всю жизнь.
Утро, сыграно приготовление корабля к бою и походу, экипаж построен на юте . Темно еще.
Командир эсминца, седой капдва с обветренной физиономией проводит инструктаж:
– Особенно предупреждаю личный состав БЧ-5 (электромеханической боевой части). У действующих механизмов стоять насмерть!
За борт летит чинарик, описывая тонкую красную дугу. И мы выходим в море. Через полчаса из четырех котлов три ломаются, как всегда, по закону подлости начинается шторм, и не идем ко дну мы только чудом. Тогда-то я и понял, что главная задача флота – не утонуть в мирное время.
Кстати, "Огненный" закончил свой славный путь красиво. На рижской судорезке, куда его отправили для переплавки "на иголки", эсминец стал декорацией во время съемок фильма "Берег" режиссеров Алова и Наумова.
Потому что романтика! Она на флоте во всем. Только на флоте можно услышать команду: "Окончание приборки через пять минут. Медь драить, резину белить, барашки расходить и смазать!" Или: "Обмундирование чистить и починять, команде мыться в бане!" Песня! Недаром Валентин Пикуль подмечал, что "презренный сухопутный сортир не идет ни в какое сравнение с благородным морским гальюном".
А как мы бдим! Как мы поддерживаем боеготовность!
Боеготовность нужно постоянно поддерживать, потому что она, как штаны, которые всегда спадают. У меня на корабле в каждом кубрике висел плакат: "Бдительность – это оружие, которое никогда не ставится в пирамиду" (речь не о гробнице Хеопса, а об оружейной пирамиде – это я непонятливым штатским поясняю). Командиру БЧ-5 я приказал в каюте другой плакат повесить: "Механик, помни! Ни грамма в пасть – все на матчасть !"
Отсюда, конечно же, нужно плавно перейти к теме шила – так на флоте называют спирт. Шило, которое должно использоваться для протирки всяческих механизмов и радиоаппаратуры, как известно каждому моряку, бывает двух видов – хорошее и очень хорошее. Очень хорошее можно употреблять не разбавляя, а с хорошим приходится повозиться, для чего в него добавляют чеснок, красный перчик, марганцовку (чтобы вся дрянь на дне осела) и т. п. В итоге хорошее шило превращается в очень хорошее и опять-таки употребляется. Ясно же, не для протирки – как показывает практика, без нее механизмы на корабле работают даже лучше.
Шило флотскому офицеру необходимо не для пьянства, а именно для романтики. Чтобы она не исчезала. Между прочим, в меру, потому что трезвость – норма флотской жизни (а норма – две бутылки).
Если норму перебрать, могут случиться неприятности. Тогда, как говорил замполит соседнего дивизиона подплава капитан 1 ранга Василий Рогов, "матросам не объяснено, мичмана ходят пьяные, носы у них красные, как огурцы". Или же, как любил повторять наш заместитель начальника факультета в Калининградском военно-морском училище капитан 1 ранга Иван Соколюк: "Люди падают с мостика и убиваются или становятся идиотами! Я – выжил!"
После этого окончательно понимаешь, что флот – это романтика. И не надо со мной спорить. Потому что кто служил, тот знает, а кто не служил, тому все равно не понять.