Речи

Избранные речи М. Туллия Цицерона в переводе В. О. Горенштейна.

Содержание:

• 1. Речь в защиту Секста Росция из Америй - [В суде, 80 г. до н. э.] 1

• 2. Речь против Гая Верреса - [В суде, первая сессия, 5 августа 70 г. до н. э.] 16

• 3. Речь против Гая Верреса - [Вторая сессия, книга IV, "О предметах искусства". 70 г. до н. э.] 23

• 4. Речь против Гая Верреса - [Вторая сессия, книга V, "О казнях". 70 г. до н. э.] 42

• 5. Речь о предоставлении империя Гнею Помпею (О Манилиевом законе) - [На форуме, 66 г. до н. э.] 64

• 6. Речь в защиту Авла Клуенция Габита - [В суде, 66 г. до н. э.] 73

• 7. Вторая речь о земельном законе народного трибуна Публия Сервилия Рулла - [К народу, 2 (?) января 63 г. до н. э.] 98

• 8. Речь в защиту Гая Рабирия, обвиненного в государственном преступлении - [Перед центуриатскими комициями, 1-я половина 63 г. до н. э.] 111

• 9. Первая речь против Луция Сергия Катилины - [В сенате, в храме Юпитера Статора, 8 ноября 63 г. до н. э.] 116

• 10. Вторая речь против Луция Сергия Катилины - [На форуме, 9 ноября 63 г. до н. э.] 121

• 11. Третья речь против Луция Сергия Катилины - [На форуме, вечером 3 декабря 63 г. до н. э.] 125

• 12. Четвертая речь против Луция Сергия Катилины - [В сенате, в храме Согласия, 5 декабря 63 г. до н. э.] 129

• 13. Речь в защиту Луция Лициния Мурены - [В суде, вторая половина ноября 63 г. до н. э.] 133

• 14. Речь в защиту Публия Корнелия Суллы - [В суде, середина 62 г. до н. э.] 148

• 15. Речь в защиту поэта Авла Лициния Архия - [В суде, 62 г. до н. э.] 160

• 16. Речь в сенате по возвращении из изгнания - [5 сентября 57 г. до н. э.] 165

• 17. Речь о своем доме - [В коллегии понтификов, 29 сентября 57 г. до н. э.] 172

• 18. Речь в защиту Публия Сестия - [В суде, 11 марта 56 г. до н. э.] 193

• 19. Речь в защиту Марка Целия Руфа - [В суде, 4 апреля 56 г. до н. э.] 216

• 20. Речь об ответах гаруспиков - [В сенате, май (?) 56 г. до н. э.] 227

• 21. Речь о консульских провинциях - [В сенате, вторая половина мая 56 г. до н. э.] 238

• 22. Речь в защиту Тита Анния Милона - [Апрель 52 г. до н. э.] 245

• 23. Речь по поводу возвращения Mарка Клавдия Марцелла - [В сенате, начало сентября 46 г. до н. э.] 262

• 24. Речь в защиту Квинта Лигария - [На форуме, начало сентября 46 г. до н. э.] 265

• 25. Первая филиппика против Марка Антония - [В сенате, 2 сентября 44 г. до н. э.] 269

• 26. Вторая филиппика против Марка Антония - [Опубликована 28 ноября 44 г. до н. э.] 275

• 27. Четырнадцатая филиппика против Марка Антония - [В сенате, 21 апреля 43 г. до н. э.] 289

• Дополнения 294

• ПРИЛОЖЕНИЯ 319

• Примечания 326

РЕЧИ

1. Речь в защиту Секста Росция из Америй
[В суде, 80 г. до н. э.]

Осенью 81 г. богатый римский гражданин Секст Росций, живший в муниципии Америи, сторонник Суллы и нобилитета, связанный дружескими отношениями со знатью, был убит в Риме на улице. Его родственники, жившие в Америи, Тит Росций Капитон и Тит Росций Магн вступили в соглашение с любимцем Суллы, влиятельным вольноотпущенником Хрисогоном, и убитый был задним числом внесен в проскрипционные списки, хотя они были закрыты 1 июня 81 г. (см. прим. 28 ). Его имущество было конфисковано и продано с аукциона, причем Хрисогону достались десять его имений, а Капитону - три. На жизнь Секста Росция-сына были совершены покушения, но неудачно, и он укрылся в Риме, в доме у Цецилии, родственницы диктатора Суллы. Чтобы устранить сына убитого, его обвинили в отцеубийстве; обвинителем выступил некий Гай Эруций. Секст Росций предстал перед постоянным судом по делам об убийствах, председателем которого был претор Марк Фанний; в случае осуждения ему грозила так называемая "казнь в мешке" (см. прим. 36 ). Обвиняемый встретил сочувствие и поддержку у многих представителей нобилитета, но единственным человеком, согласившимся защищать его в суде, был Цицерон, которому тогда шел 27-й год. Суд оправдал Секста Росция. Это было первое выступление Цицерона в уголовном суде.

См. Цицерон, "Брут", § 312; "Оратор" § 107; "Об обязанностях", II, § 51; Авл Геллий, "Аттические ночи", XV, XXVIII, 3: Плутарх, "Цицерон", 3, 2.

(I, 1) Вы, конечно, удивляетесь, судьи, почему в то время, когда столько выдающихся ораторов и знатнейших людей сидит спокойно, поднялся именно я, хотя ни по летам своим, ни по дарованию, ни по влиянию я не могу выдержать сравнения с этими вот, сидящими здесь людьми. Все те, кто, как видите, находится здесь , полагают, что в этом судебном деле надо дать отпор несправедливости, порожденной неслыханным злодейством, но сами они дать отпор, ввиду неблагоприятных обстоятельств нашего времени , не решаются. Вот почему они, повинуясь чувству долга , здесь присутствуют, а, избегая опасности, молчат. (2) Что же следует из этого? Что я - всех смелее? Ничуть. Или что я в такой степени превосхожу других своим сознанием долга? Даже эта слава не настолько прельщает меня, чтобы я хотел отнять ее у других. Какая же причина побудила меня более, чем кого-либо другого, взять на себя защиту Секста Росция? Дело в том, что если бы кто-нибудь из присутствующих здесь людей, влиятельных и занимающих высокое положение, высказался и произнес, хотя бы одно слово о положении государства (а это в настоящем деле неизбежно), то было бы сочтено, что он высказал даже гораздо больше, чем действительно сказал. (3) Если же я выскажу без стеснения все, что следует сказать, то все же речь моя никак не сможет выйти отсюда и широко распространиться среди черни. Далее, слова этих людей, вследствие их знатности и известности, не могут пройти незамеченными, а любое неосторожное выражение им не простят ввиду их возраста и рассудительности; между тем, если слишком свободно выскажусь я, то это либо останется неизвестным, так как я еще не приступал к государственной деятельности , либо мне это простят по моей молодости; впрочем, в нашем государстве уже разучились не только прощать проступки, но и расследовать преступления .

(4) К этому присоединяется еще вот какое обстоятельство: может быть, с просьбой защищать Секста Росция к другим людям обращались в такой форме, что они имели возможность согласиться или отказаться, не нарушая своего долга; ко мне же с настоятельной просьбой обратились такие лица, чья дружба, милости и высокое положение для меня слишком много значат, и я не имел права ни забывать об их расположении ко мне, ни презреть их авторитет, ни отнестись к их желанию небрежно. (II, 5) По этим причинам я и оказался защитником, ведущим это дело, - не первым, избранным предпочтительно перед другими за свое особое дарование, а, напротив, последним из всех, так как могу говорить с наименьшей опасностью для себя, - и не для того, чтобы Секст Росций нашел во мне достаточно надежного защитника, а дабы он не остался вовсе беззащитным.