Только герцогу это под силу 2 стр.

На сей раз и его любимец, и Луиза услышали его.

И если Раджи проигнорировал его, то с Луизой этого не случилось. Она резко повернула голову, и её глаза на мгновение потрясённо округлились. Затем всё её существо превратилось в непроницаемую маску.

- Я так понимаю, что этот зверёк ваш.

- Боюсь, что так, - сердито посмотрел он на питомца. - Слезай сию же минуту, негодник!

Саймон потянулся за ним, но Раджи отскочил назад, прихватив с собой павлина, чем вызвал ещё один пронзительный визг леди Трасбат. Для обезьяны, Раджи обладал замечательно развитым чувством самосохранения.

- Вы сделали ещё хуже, ваша светлость, - произнесла Луиза. - Он вас боится.

- Он всего лишь боится потерять эту чертову птицу, - отрезал Саймон, рассердившись, что она назвала его "ваша светлость", как будто они были незнакомы.

- О Боже, о Боже! - Леди Трасбат схватилась за голову, затем взвизгнула, когда Раджи ещё сильнее вцепился в неё. - Вы не должны позволить этой твари уничтожить моего любимого павлина!

- Всё хорошо, - сказала Луиза. - Уверена, мы найдем ему что-то взамен на растерзание.

Она осмотрелась вокруг и схватила чашку у проходящего мимо лакея. Она окунула палец в пунш и показала его обезьянке.

- О-о-о, понюхай это, Раджи. Запах восхитительный, неправда ли? - она отпила из чашки, широко улыбнулась и осторожно приблизила палец к обезьянке. - Ням-ням, очень сладкий.

Раджи склонился и сначала осторожно, а затем нетерпеливо стал облизывать её палец. Она подняла чашку повыше, и Раджи потянул за ней одну лапку, другой он продолжал сжимать птицу.

Луиза стала отодвигать чашку:

- О нет, милый мальчик, ты должен пойти сюда за ней.

Как только Раджи склонился над чашкой, Саймон попытался выхватить павлина из его лапок. Раджи разрывался между выбором, но, в конце концов, победу одержал пунш, и обезьянка прыгнула на плечо Луизы.

Леди Трасбат ахнула, а Луиза лишь слегка вздрогнула. С поразительным спокойствием она добилась того, что Раджи перебрался к ней на руки, и она вручила ему кружку с пуншем.

Пока леди Трасбат отчаянно пыталась восстановить прическу, Саймон обратился к Луизе:

- Позвольте мне его взять.

Негодник был уверен, что займется павлином сразу же, как только расправится с пуншем. Но как только Луиза собралась передать Раджи, обезьянка схватила её за лиф и завизжала.

- Очевидно, ему к вам не хочется, - сказала она, изогнув одну иссиня-черную бровь дугой, и бережно прижала Раджи к груди.

- Разумеется, нет, - проворчал Саймон. Этот счастливый дьяволёнок осушил чашку и стрельнул в Саймона самодовольным взглядом. Маленький предатель. - Добрая половина мужчин в этом саду отдала бы всё на свете за то, чтобы занять место этого бесёнка.

Краска смущения распространилась со щёк Луизы на шею и дошла до самых грудей, где покоилась голова Раджи, отчего пульс Саймона подскочил, как обезумевший слон. Но на него был устремлен невозмутимый, такой отчуждённый взгляд, что можно было подумать - они никогда и не были знакомы.

- Если вам не нравится, где в настоящий момент находится ваш любимец, то, возможно, вам не следовало брать его на приём.

- Боже мой! - леди Трасбат, поправлявшая причёску, выставила испачканную в крови руку. - Это чудовище меня ранило!

И она тут же упала в обморок. Пока Саймон чертыхался, Луиза скомандовала:

- Подайте мои нюхательные соли.

- Где они? - спросил Саймон.

- В ридикюле.

Луиза пыталась одновременно удержать и Раджи, и пустую чашку для пунша.

- Ах, неважно. Вот, возьмите вашу обезьянку, - она сунула Раджи в руки Саймону.

Раджи выронил чашку, но когда его взгляд жадно уставился на распростёртую леди Трасбат и её павлина, Саймон крепко сжал ему запястья.

- Нет, негодник, не смей.

Луиза уже поднесла к носу леди Трасбат нюхательные соли, в то время как остальные дамы толпились вокруг на дорожке из гравия, пытаясь помочь. Саймон почувствовал себя незваным гостем. Снова.

- Извините, леди. Но мне нужно посадить Раджи в клетку.

Никто не обратил на него внимания, за исключением взглянувшей на него Луизы.

- Да, ваша светлость, вы можете теперь удалиться. У нас всё под контролем.

Теперь удалиться? Резкий, горячий ответ готов был сорваться с его губ, но Раджи отчаянно вырывался, так что Саймону было не до споров.

- Пожалуйста, передайте мои извинения леди Трасбат. - И он зашагал прочь сквозь толпу.

Игнорируя шушуканье вокруг, он поспешил вверх по ступенькам обратно в дом с всё нарастающим раздражением.

- Можно подумать, мы с ней совершенно не знакомы, - прорычал он, направляясь в огромную библиотеку Дрейкера, где находилась клетка Раджи. - "Теперь вы можете уйти, ваша светлость" - как она посмела отсылать меня, как какого-то чёртового слугу?

Саймон сердито взглянул на Раджи:

- А ты ещё всё усугубил, не так ли? Выставил меня болваном перед ней. Сколько балов в Индии прошли гладко, а ты выбрал первый же приём в Англии, чтобы выставить нас на посмешище.

Саймон вошёл в библиотеку с Раджи, громко протестующим против крепких объятий хозяина.

- В следующий раз, когда я что-нибудь вырежу для тебя, проходимца, так это будет пара кандалов.

Это была праздная угроза; Саймон редко когда держал Раджи в клетке. Вероятно, поэтому негодник пронзительно визжал от такого произвола, когда Саймон нёс его к месту заточения.

- Я и забыл, что ты занимаешься резьбой, - произнёс до боли знакомый голос позади Саймона. - Вечно устраивал беспорядок в моём салоне.

Саймон издал стон. Проклятье. Сначала Луиза, теперь этот.

Он медленно повернулся к королю, который только что вошёл в библиотеку.

- Ваше Величество, - кланяясь с Раджи в руке, Саймон уже подготовил себя к нелёгкой встрече.

- Бойкий парень? - Король кивнул на Раджи, который продолжал протестовать против неминуемого удаления из хорошего общества.

- Обычно он ведёт себя хорошо, - Саймон засунул Раджи в клетку, и стоило дать питомцу ярко раскрашенную птицу, которая была его любимой игрушкой, как Раджи успокоился и стал поглаживать резное создание с отеческой любовью.

Георг аккуратно приблизился и заглянул в клетку.

- Ты вырезал ему игрушку?

- Резьба помогает мне думать.

- Хочешь сказать, плести интриги и заговоры.

Саймон осторожно на него посмотрел:

- Умение, которым вы отлично владеете, раз я вызван обратно.

- Совершенно верно, - король смерил Саймона взглядом. - Ты хорошо выглядишь.

- Как и вы. - В действительности, Георг был похож на раздувшегося кита . Следствием жизни во славу чревоугодия стали одутловатые черты лица и бледная кожа.

- Ты никогда не имел обыкновение льстить мне, высокомерный негодяй, так что не начинай теперь.

Саймон подавил смешок. Он имел обыкновение льстить королю с болезненной регулярностью - так он и продвинулся по карьерной лестнице. И никак иначе.

- Хорошо. Вы ужасно выглядите. Вы это хотели услышать?

Георг вздрогнул:

- Нет, но это правда, не так ли?

- Правда зависит от вашей точки зрения, - Саймон закрыл клетку Раджи, изумляясь, что король зашёл так далеко. - Как говорил мой адъютант: "Лучше быть слепым, чем смотреть на вещи только с одной точки зрения".

- Я не хочу слышать вздор, которого ты нахватался у того индуса-полукровки, - отрезал Георг. - Ты не набоб с воодушевлением читающий лекции о своих странствиях и развлекающий гостей проделками своего питомца. Мы оба знаем, что твой удел значительней.

Пальцы Саймона замерли на затворе клетки Раджи, в целях осторожности он придал голосу спокойный тон:

- Вам виднее.

- Для игр нет времени. Я знаю, что вчера ты посетил парламент. Присматриваешься?

Саймон не отрицал этого. Ни факт открытия того, что всего лишь час, проведенный с его старыми друзьями, показал ему, как сильно изменились его взгляды на политику. Управление с отеческой терпимостью больше подходило для времен его деда, но Французская революция и поражение в Америке изменили ожидания людей.

К сожалению, старая гвардия ответила упрямством и введением драконовской политики, что вызвало дополнительные трудности. Им следовало бы прислушаться к недовольным голосам. А это означало переустройство палаты общин, чтобы она представляла не только богатых землевладельцев.

Не то чтобы Саймон намеревался сообщить его старым союзникам о своих новых идеях. Нет. На первых порах ему следовало продвигаться медленно, по чуть-чуть. Старая гвардия плохо отреагировала на намёк о реформах - он должен будет заверить их, что его мероприятия не предполагают смены правительства. Медленное, умеренное изменение было единственной вещью, которую они могли принять.

Повернувшись, Саймон заметил, что король смотрит на него с неопределенным выражением.

- Ты по-прежнему намерен преследовать свои амбиции до конца жизни, не так ли? - Его Величество внимательно изучал его лицо. - Все ожидают, что ты последуешь хорошему примеру Монтита.

В таком случае, все они могут катиться к чертям. Потому что, хотя у Саймона амбиции были по-прежнему велики, он не собирается добиваться своих целей, руководствуясь "хорошим примером" своего деда, проживая жизнь полную лицемерия и скрытого морального распада.

Или совсем отступить, поддержав короля с его сетью интриг. Его Величество был, в лучшем случае, непредсказуем, а в худшем - опасен.