METPO 2 стр.

- С Полежаевской? А ты не слышал? Странная история с ними вышла. Странная и страшная. Сначала у них разведчики стали пропадать. Уходили в туннели и не возвращались. У них, правда, салаги разведчики, не то что наши, но у них ведь и станция поменьше, и народу там не столько живёт… Жило. Так вот, стали, значит, у них пропадать разведчики. Один отряд ушёл – и нет его. Сначала они думали, что он задерживается, а у них там ещё туннель петляет, ну совсем как у нас (Артёму стало не по себе при этих словах), и ни дозорам, ни тем более со станции, ничего не видно, сколько не свети. Так их нет и нет, полчаса их нет, час их нет, два их нет. Казалось бы, ну уж где там пропасть, - всего ведь на километр уходили, им ведь и запретили дальше идти, да они и сами не дураки… В общем, так их и не дождались, послали усиленный дозор их искать, ну те их искали-искали, кричали-кричали, но всё зря. Нету. Пропали. И ладно ещё, что никто не видел, что с ними случилось. Плохо ведь что – слышно ничего не было… Ни звука. И следов никаких.

Артём уже начал жалеть, что попросил Петра Андреича рассказать о Полежаевской. Пётр Андреич то ли был более осведомлён, то ли сам выдумывал, только рассказывал он такие подробности, какие и не снились челнокам, уж на что те были и мастера и любители рассказать байку и сообщить последние новости. И от подробностей этих мороз шёл по коже, и совсем уж неуютно становилось даже у костра, и любые, даже совсем безобидные шорохи из туннеля будоражили воображение.

- Ну так вот. Ну, стрельбы слышно не было, те и решили, что разведчики, наверное, ушли от них – недовольны, может, чем-то были, ну и сбежали. Ну и шут с ними. Хотят лёгкой жизни, хотят со всяким отребьем мотаться, с анархистами всякими, пусть себе мотаются. Так и решили. Так им проще было думать. Спокойнее. А через неделю ещё одна разведгруппа пропала. Те вообще не должны были за семьсот метров заходить. И опять та же история. Ни звука, ни следа. Как в воду канули. Тут у них на станции уже забеспокоились. Это уже непорядок – когда за неделю два отряда исчезают. С этим уже надо что-то делать. Меры, значит, принимать. Ну, они выставили на трёхсотом метре кордон. Мешков с песком натаскали, пулемёт установили, прожектор, по всем правилам фортификации. Послали на Беговую гонца – у них там с Беговой и с 1905 года конфедерация, раньше Октябрьское Поле тоже было с ними, но потом там что-то случилось, никто не знает точно, что, авария какая-то, и жить там стало нельзя, и с него все разбежались, ну да это неважно. Послали они на Беговую гонца – предупредить, что что-то неладное творится, и о помощи в случае чего попросить. И не успел первый гонец до Беговой добраться, дня не прошло – они ещё ответ обдумывали – как прибегает второй, весь в мыле, и рассказывает, что усиленный кордон их весь погиб, ни единого выстрела не сделав. Всех перерезали. И словно во сне зарезали – вот что страшно-то! А ведь они и не смогли бы заснуть после всего страха, не говоря уж о приказах и инструкциях. Тут на Беговой поняли, что если уж сейчас ничего не сделать – скоро та же петрушка и у них начнётся. Снарядили ударный отряд – около сотни человек, пулемёты, гранатомёты, профессионалы, ветераны… У них, конечно, заняло это времени порядком. Дня полтора. Гонцов они пока обратно отослали, с обещанием помочь. И через полтора дня отправили этот отряд на помощь. А когда отряд вошёл на Полежаевскую, там уже ни одной живой души не было. И тел не было, только кровь повсюду. Вот так вот. И чёрт знает, кто это сделал. Я вот не верю, что люди такое вообще сделать могут.

- А с Беговой что стало? – не своим голосом спросил Артём.

- Ничего с ними не стало. Увидели, что такое дело, и взорвали туннель, который к Полежаевской вёл.