Записки чудоголовой

Юлия Назарян

Записки чудоголовой

Запись первая

Нереальные окорочка и реальное чудо

И что такого, что я верю в чудеса? Нет, я не пятилетний ребенок. Ну, почему, чтобы верить в чудо, надо быть, непременно, малышом? Кто вообще такое придумал?  «Давайте купим детям волшебные книжки. Дети должны верить в чудеса,  они, ведь, еще не отягощены будничной реальностью».

Ага, детям верить можно, а границы моих мечтаний, значит, не выше потолка будничной реальности? Что с того-то, что девочке по имени «Я», уже без малого двадцать восемь? Да, хоть бы и сорок! Тоже мне, возраст нашли. Соседка вон баба Рая ей на днях все сто стукнуло,  называет меня именно девочкой, и все время твердит, что я еще на начале пути. Так что, я имею право на то же, на что есть право у малышей. В глазах столетних мы,  как я понимаю,  на одном этапе развития. Потому что, если это не так, то слова бабы Раи должны означать, что начало пути,  в моем случае,  это, когда пора копить на пенсию, или того мрачнее. Но я-то выбираю первый вариант. И даже больше,  я Чудоголовая, как меня называет моя мама, и еще некоторые люди, которых среди моих знакомых большинство, или, почти все такие. В общем, я веду к тому, что я-то, и в сто лет в чудеса верить буду! Надеюсь, даже сильнее, чем на «начале пути». И что в этом чудного-то?

Ну, вот, этого еще не хватало! Курсор мышки завис. Я, ведь, за компьютером сейчас сижу. Думаю и печатаю одновременно. Так, по работе.

Да не кликала я ни на какое приложение. Позвонить подруге? Мышка ожила что ли? Своевольничает! Если бы я хотела поговорить с подругой, то просто сходила бы к ней в гости. Хоть прямо сейчас. Она в пятнадцати минутах ходьбы живет. Зачем мне общаться с ней в видеорежиме? Сейчас, если подруга успеет ответить, пока я с этим прикомпьютерным существом хвостатым борюсь, то сразу спросит:  «Что, забыла, как я выгляжу?»

Ну, отключайся же! Не поняла,  что это? Из меня будто меня вытягивают. Может, давление от долгой работы за компьютером упало? Кофе что ли выпить? Хотя, его же у меня нет. Я же его не пью почти. Может, сбегать на кухню, перекусить? Экран перед глазами размыло. А это что? Не было у меня на компьютере никогда фото этого перекрестка. Может, подруга кинула? Вид, как будто, из ее окна.

Ой! Брр! Показалось, что мальчик на велосипеде чуть меня не сбил. Но я же дома, а не там,  на фото. Стоп! На фото не может все двигаться! Что, вообще, происходит? Это видео? А я дома ли? Нет? Внутри видео? Кому рассказать, что со мной от усталости приключилось, и, впрямь, утвердится в том, что я самая настоящая чудоголовая и есть.

Красная машина. Куда вы несетесь?  перекресток ведь. Притормозите! Вот, води. Мальчик!!! Темно,  я закрыла глаза руками. Страшно снова их открывать. Я знаю, что велосипед лежит на обочине, а мальчик. Я слышу голоса. Надо открыть глаза. Рискну. Толпа народа. Все кричат, кто-то ругается, кто-то плачет, хватаются за телефоны. Я точно знаю, что на перекрестке, рядом со мной, или в пятнадцати минутах ходьбы от меня, случилась беда. Не хочу на это смотреть. Но, ведь, надо как-то помочь. Хватит ли у меня смелости пробиться через толпу? Я уже вижу помятое колесо. Нет, это не колесо, это курсор мыши. Она снова меня слушается. А я все-таки не рядом с перекрестком. Я в пятнадцати минутах ходьбы. Что это было? Поверьте, такое даже для чудоголового человека странно.

Сидеть и работать дальше? Или, все же, сходить перекусить? Или? Я хлопаю входной дверью, и, как третьеклассница, прыгаю через ступеньки. Поворот, соседняя улица. Тот самый перекресток. И, да, точно, та самая толпа. О, ужас! Меня уже всю трясет. Холодно. Хотя на улице почти тридцать. Плюс, конечно. Надо подойти к толпе. Совсем не хочется.

 Нужна какая-то помощь?

На меня оглядывается тучный мужчина.

 Ну, если только у тебя забронировано местечко поближе, и ты уступишь его мне.

Молодой парень, стоящий в центре толпы, оглядывается на тучного мужчину.

 Вам, как минимум, три местечка нужно,  так что, не рассчитывайте.

Теперь, смотрит на меня, прищуривается. Вообще, все оглядываются на меня и смотрят так, будто я странная. Но я думаю, что это они странные. Какие брони? какие очереди?  беда же! Я начинаю сердиться.

 Кто-нибудь позвонил в скорую?

Женщина на другом конце толпы вытирает пот со лба.

 Вы заметили, что мне уже дурно? Не меньше часа здесь стою. Чего они там копошатся? Думала, буду первой. Хвать! что надо, и бегом домой, обед готовить.

 Что, «хвать»?  я в полном замешательстве.

 Ну, окорочка, конечно,  бормочет какая-то старушка.  Все мы здесь за ними.

 А вы за чем?  спрашивает женщина с подозрительным взглядом.

 Она так торопилась, чтобы успеть побольше отхватить, что не только переодеться, но и, куда бежит, забыла,  хихикает неприятный мужской голос.

 Чего отхватить? Какие окорочка?  Теперь уже я вытираю пот со лба.

 Ну, куриные, естественно,  отвечает тучный.  Мешками навезли, грузовиками,  за копейки отдают. Глупо не взять. Вы, как раз, вовремя подоспели. Вам точно бы не помешало набрать, да побольше.

 Зачем?

 Для укрепления костей и памяти. Вон, как скелетик тоненький от летнего ветерка шатается.  Смеется. Заметил, хотя я дрожу уже не так сильно. Интересно,  как связаны дешевые, напичканные неведомо чем, окорочка, с костями и памятью?

 У вас-то, точно, кости хорошо укреплены со всех сторон жиром обложены,  снова неприятный хихикающий голос.

 Не хорошо так о людях,  бормочу я. И пытаюсь уже прийти в себя.  Что я здесь делаю? Вот, и впрямь, чудоголовая. Надо идти домой. Лучше работать, или есть. Главное, не окорочка.

Отворачиваюсь от толпы. Иду. Невольно задираю голову на окно подруги,  может зайти? Тут же перед глазами возникает страшная картина. Трясу головой нет, домой-домой.

Странно, ощущение дежавю. Слышу знакомый звонок. Велосипед. Машина, красная, еще далеко. Но приближается быстро. Хочется постоять и подумать, но я, как ужаленная, срываюсь с места, несусь к перекрестку, едва сама не сбиваю мальчика на велосипеде. Мальчик успевает слегка притормозить. Я хватаю велик за руль, и окончательно усмиряю его. Мальчик смотрит на меня глазами еще более круглыми, чем его очки. Я снова дрожу, ноги ватные, но руки, как каменные,  крепко держат металлического бычка за рога. Я чувствую, каждой мурашкой на спине, как позади меня проносится красная машина. Та самая. Вздыхаю. Мальчик вслух не произносит ни слова. Но взгляд его задает уже тысячный вопрос.

 Хочешь шоколадку?  спрашиваю сама, первое, что приходит в мою чудаковатую голову.

Мальчик вертит головой.

 Я от чужих ничего не принимаю.

 Правильно родители научили.  Сердце только-только начинает выравнивать темп. Отпускаю рога, то есть руль, и внимательно слежу, как мальчик мирно перебирается на тот берег дороги.

 Правильно,  повторяю,  тем более, никакой шоколадки у меня и нет.  Слегка улыбаюсь.  Ух, ты,  смотрю на себя. Я стою у перекрестка в домашних лохмотьях. Смущенно прячу руки в карманы, пальцы нащупывают три надкусанные дольки шоколада в пергаментной обертке.  Есть у меня шоколад. Правда, таким не поделишься.  Снова улыбаюсь, уже счастливо,  как наивный ребенок, только что увидевший то, что видится ему настоящим волшебством,  и топаю домой.

Чудное вышло приключение,  теперь так его можно назвать. Пусть лучше толпа роится вокруг окорочков. Даже менее настоящих, чем волшебство. И ничего не знает о том, что только что НЕ произошло.

Запись вторая

Навигатор, как аллигатор

Здравствуйте! А вы в курсе, что читаете чужие записи? Да, ладно, я же сама разрешила. Если вы прочли мою предыдущую запись, то уже знаете, что Чудоголовая это я. Но ведь, Чудоголовая это прозвище. А зовут меня Ангелина. Это имя для меня выбрала та же мама, что после придумала и уже знакомое вам прозвище. Думаю, она назвала меня именно так неспроста. А вы как думаете? Впрочем, вторая запись моя вовсе не о том. С первой записи прошло уже, дайте-ка подумать,  три недели. Почему я не писала столь долго? Сейчас расскажу, чем я занималась эти три недели, и вы сами все поймете.