Закон сохранения: Руденко Борис Антонович

Борис Руденко

Вентилятор жужжал на разные тона, как большая надоедливая муха. Другие звуки, казалось, ослабели от духоты, они с трудом втекали в раскрытое окно и тут же, лишенные сил, растекались по полу.

Медленно-медленно повернулась ручка двери. Так осторожно входят люди виноватые, начинающие обманщики и опытные хитрецы.

Петунин усмехнулся этой мысли. Высокий, худой посетитель неумело пытался скрыть замешательство. Разве обманщики такие бывают? Или хитрецы?

- Здравствуйте, - сказал вошедший, - моя фамилия - Гаренцев.

- Здравствуйте, - ответил Петунин, - я вас жду, проходите.

Посетитель сел на стул, указанный хозяином кабинета, и положил к себе на колени огромный портфель.

- Итак, я вас слушаю, - Петунин исподволь разглядывал изобретателя.

- Я хотел встретиться с вами по причине, которая представляется мне весьма важной, - заговорил Гаренцев, чуть коснувшись рукой очков.

- То, что я вам принес... - он поправился, - то, с чем я к вам пришел, нельзя назвать изобретением, хотя какие-то черты изобретения в нем, вероятно, имеются. Я просто почувствовал, что не имею права распоряжаться этим самостоятельно.

Он снова дотронулся до очков, и стало понятно, что этот жест машинальный.

- Может быть, все, что вы услышите, покажется вам неожиданным и даже невероятным... Во всяком случае, прошу дослушать меня до конца, прежде чем делать какие-либо выводы.

"Маньяк-изобретатель", - с разочарованием подумал Петунин.

- Рассказывайте, пожалуйста, - сказал он и взглянул на часы. Едва заметно, но так, чтобы Гаренцев все же обратил внимание.

Тот заметил, пошаркал ногами, снова коснулся очков и продолжал:

- У меня есть одно увлечение. Довольно странное. Видите ли, я... - он опустил глаза и покраснел, я собираю различные заговоры, заклинания и так далее... Узкая часть фольклора... Весьма узкая. Занимаюсь этим в отпуске... в основном... Езжу по деревням...

- Так-так, - сказал Петунин, привычно имитируя вежливое внимание.

- Один вопрос меня заинтересовал как математика. Вы понимаете, просто геометрическая задача. Добыл в одном месте ветхую бумажку. Текст едва разобрать. Почерк к тому же ужасный. Способ вызывать бесов и заставлять их служить. Конечно, бесы совершенно ни при чем... Я, правда, еще тогда догадывался, что речь идет...

- Так в чем же, собственно, суть? - подчеркнуто суховато спросил Петунин и снова посмотрел на часы.

- Духи здесь ни при чем, но еще тогда я решил: возможно, речь идет о каких-то силах? Им не было объяснения, поэтому их называли магическими, темными, бесами, джиннами и так далее. Словом, я вдруг подумал: может быть, эти силы заключены в нас самих? Психическая энергия! Нам неизвестен способ разбудить их, вызвать к жизни. А всегда ли так было? Понимаю, это звучит довольно нелепо, но я заинтересовался. Вначале из простого любопытства. Вспомнил легенды - о чудотворцах, колдунах...

"О господи! - с тоской подумал Петунин. - В этакую жару выслушивать такую околесицу".

- ...Мифы, сказки, - продолжал Гаренцев. - Решил оценить все это с рациональной точки зрения. Возможно ли в принципе силой мысли творить то, что мы называем чудесами?

- Безусловно, нет, - нетерпеливо произнес Петунин, но Гаренцев не заметил или сделал вид, что не заметил его тона.

- Не совсем так, - возразил он. - Я увлекся, покопался даже а архивах фольклорных групп и, представьте, нашел еще кое-что. Не абсолютно похожее, но принцип одинаков. Та же геометрическая задачка. Все дело в определенной комбинации вещей. И еще... сейчас я вам покажу... и еще кое в чем.

Он открыл свой портфель и извлек оттуда несколько предметов. Плоские шестиугольники из алюминия и блестящие стальные шарики. Три шарика и пять шестиугольников.

- Понимаете, был один момент, который я никак не мог понять. Какую-то важную роль играла комбинация магических чисел: три, пять и семь. А всех предметов восемь, видите? Все получилось чисто случайно. Это была настоящая головоломка. Нужно сложить три и пять, чтобы получилось семь. Забавно, правда?

Он, кажется, в самом деле увлекся. Самое время было бы закончить этот затянувшийся визит, но воля Петунина, очевидно, размякла от жары.

- Все оказалось довольно просто, - говорил Гаренцев, раскладывая на столе предметы в непонятный рисунок. - Но я никогда б не нашел решения, если бы не элементарная случайность. Мне неожиданно повезло. Нужно разложить их так, чтобы один шарик выпадал из поля зрения. Вот примерно так... Понимаете? Вам оттуда не видно, хотите посмотреть? Ну, ладно. Когда смотришь отсюда, с этой точки, вон тот шарик не виден. Он приходится как раз на слепое пятно сетчатки глаза. И одновременно расположение всех предметов обусловливает их взаимную связь.

- Я все-таки не понимаю, для чего вы мне все это рассказываете? Вы извините, но время у меня крайне ограничено...

- Да, да, - заторопился Гаренцев, - я сейчас закончу. И вот когда они так расположены, нужно увидеть их все сразу, одновременно. Тоже требуется некоторая тренировка, но, в общем, уже не так сложно. Я полагаю, все это является оптимальным условием высвобождения психодинамической энергии. Можно назвать это парапсихологией, телекинезом, как угодно. Одним словом, появляется возможность материализовывать мысленные образы... физика этого процесса мне не вполне ясна. Я по профессии математик, но...

"Пожалуй, достаточно", - подумал Петунин и, встав, произнес предельно официальным тоном:

- К сожалению, я сейчас должен ехать на аэродром, встречать зарубежную делегацию. У меня нет возможности сегодня выслушать вас до конца...

Он замолчал и поднял брови. Гаренцев сидел неподвижно, чуть наклонившись вперед, и застывшим взглядом смотрел на свои шарики и шестиугольники.

Петунин даже не успел испугаться. На полированной плоскости стола возникла чашка на блюдце, а в ней темно-коричневая дымящаяся жидкость. Рядом лежали ложечка и сахар в бумажной аэрофлотской упаковке. В кабинете запахло свежесваренным кофе.

- Что это? - сдавленно сказал Петунин. Он протянул вперед чуть дрожащую руку. Пальцы коснулись гладкой поверхности чашки и ощутили тепло.

- Кофе, - смущенно ответил Гаренцев.