Конвой

Игорь Башкирцев

Конвой

Предисловие

Конвой! Как много в этом слове

В 90-е годы эту функцию от внутренних войск передали Минюсту.

Все меньше и меньше остается тех воинов-ВВшников, кто помнит это необыкновенное время. Именно им хочется посвятить данные воспоминания. Многие увидят в них что-то из своей службы, вспомнят былое.

Уверен, что абсолютное большинство людей при слове «конвой» могут представить хмурые лица охранников с ружьём и их «подопечных»  зэков, ЗК, осуждЁнных, осУжденных, кому как нравится.

Но это не совсем так. Конвой это широкое понятие. Конвой это жизнь, это состояние души, это тяжелая служба с бессонными ночами и опасностями, это армейское братство. Это незабываемые факты, в которых всегда находилось место оптимизму и юмору.

Мало, кто знает, что конвойные подразделения в основном находились вдали от шума городского. Чаще всего это были небольшие богом забытые поселки, где население делилось на несколько категорий сидел, сидит, будет сидеть, сотрудники зоны и военнослужащие внутренних войск. Именно в таких поселениях и родилась поговорка: «Раньше жил напротив зоны, теперь напротив дома!»

Военный городок это чаще всего старая пошарпанная казарма и небольшая территория, на которой удивительным образом помещались плац, котельная, свинарник, учебные городки, гараж

И, не смотря на это, каждый, кто служил в конвое, может совершенно искренне сказать: «Конвойник это звучит гордо!»

Интересен факт, что вся дальнейшая служба, в каких бы подразделениях, частях и соединениях бы она не проходила, делила офицеров ипрапорщиков на две категории «конвойник» или «неконвойник»! К последним конвойники относились с неприязнью и с недоверием.

Моя служба продолжалась более тридцати лет. Все было многие годы в «горячих точках» в составе оперативных частей, и охрана важных государственных объектов, и милицейские (специальные моторизованные) воинские части, даже педагогическая деятельность в военном училище, но конвой

Шокирующий конвойный дебют

 Моя служба в конвое имела все шансы не заладиться с самого начала. И к этому выводу располагали все события первых дней офицерской службы.

 Итак, все по порядку. В теплое августовское утро в начале 80-х я прибыл в один из областных центров. В глазах местных граждан новую офицерскую форму с золотыми погонами несколько портила моя сильно хромающая нога в сапоге по причине потертости. Этот факт не замедлил «оценить» командир полка, который с прямотой человека «кавказской национальности» (к которой он и относился) спросил: «А Вы откуда и зачем такой красивый к нам припрыгали? Служить, наверное, также будете попрыгунчиком!» На мой очень убедительный и аргументированный ответ «Никак нет»,  он, не сильно уважительно теребя мою, как мне казалось, гордость «красный» диплом сказал: «Знаю я Вас отличников, сплошные проблемы. Не будет никакого толку. Однозначно». Внутренне восстав, я решил промолчать, потому что как это опровергнуть я не знал, да и уже немного опасался.

 В этот день моя дальнейшая судьба оставалась в тумане, т.к. нам было предписано явиться на следующий день утром по причине прибытия нового начальника политотдела, который и должен был распределить новоявленных замполитов по подразделениям.

 Прибыв в гостиницу и расположившись в номере с видом на красивый памятник, я ненадолго прилег, чтобы проанализировать первую встречу с человеком, от которого на годы будет зависеть моя судьба. Желудок требовал не мыслей, а еды! Поэтому вечером решил спуститься в ресторан чисто перекусить и ни-ни. У входа в сие питейное заведение я встретил остановившихся здесь же несколько выпускников наших ввшных училищ, в том числе и однокашников. Пока мы здоровались и знакомились, подъехал еще один лейтенант, у которого за спиной уже был день службы в должности взводного. Он с гордым видом опытного вояки громко произнес: «Чего боимся, салабоны! Заходим, не стесняемся».

 В ресторане было много народу, поэтому сесть всем вместе не удалось. Мы с «опытным» расположились за столиком с семейной парой. Сначала они тихонько говорили о своем, а мы о своем. Уже после пары тостов наш неподготовленный к спиртному в стенах военного училища организм потребовал знакомства с соседями по столику с целью воспитания у них чувства патриотизма, любви к армии и готовности в любой момент встать на защиту нашей необъятной Родины. Для начала мы познакомились с мужчиной, предварительно выяснив, не косил ли он от армии. Узнав, что не косил, возгордились за него и предложили высокопарный тост, который мы выпили вдвоем, так наши соседи по столику были с дороги, устали и просто ужинали, ограничиваясь из напитков чаем. Пока они доедали, успели услышать от нас истории опытных конвойников, а мы от них пожелания успешной службы. На том и расстались. Чувство ответственности за завтрашний день остановило нас от продолжения банкета, и я прибыл в свой гостиничный номер отдыхать к священной для правоверных членов партии и комсомола программе «Время». Убедившись в продолжающихся успехах в строительстве социализма и непрекращающихся происках проклятых империалистов, я быстро заснул в полной готовности дать врагам отпор в любой момент.

 Утром я прибыл к кабинету начальника политотдела. Вскоре подошли еще трое, и майор-кадровик пригласил нас всех в кабинет. Я бодро строевым шагом вошел, приложил руку к головному убору и собрался установленным уставом образом представиться старшему начальнику. У окна в майорских погонах стоял вчерашний сосед по столику в ресторане. Речь у меня отказала, рука не опускалась, ноги не двигались. Сзади меня настойчиво пытался подвинуть «бывалый», шепча: «Сдох, что ли?». Немного придя в сознание, но без восстановления речи и опускания руки, я молча сделал шаг вправо. Мой товарищ также бодро вошел и повторил все мои действия, связанные с утратой некоторых функций организма. Нам было предложено присесть, а остальным подождать. Не знаю, что думал в этот момент собрат по несчастью, но я отчетливо вспомнил тему политзанятий, которую проводил на войсковой стажировке с «дембелями»: «Служба закончится. Что дальше?» Я был абсолютно уверен, что эта тема мое ближайшее будущее.

 Начальник политотдела больше часа беседовал с нами, не подавая даже намека на вчерашнее оригинальное знакомство. Мы терялись в догадках. Забегая вперед, скажу, что причина оказалась проста. Но о ней удалось узнать только через много лет. Оказывается, не мы первые попали в подобную ситуацию. И начПО в лейтенантские годы оказался не исключением. Да и наши патриотические лозунги (тосты) в ресторане и преданность Родине, погонам и конвою сыграли немаловажную роль.

В общем, повезло.

На строгий режим

 Меня распределили замполитом отдельно дислоцированной роты по охране колонии строгого режима. Подразделение находилось в поселке в нескольких десятках километров от штаба полка. Представлять меня вез лично начальник политотдела. Перед убытием я был вызван к комполка на инструктаж, где ожидал услышать самое главное о предстоящей работе. Так оно и получилось. Не успев зайти к нему в кабинет, я услышал это главное: «Слушай, лейтенант! Рота развалена! Все твои предшественники на этом посту были сняты с должности. Последнего изгонят сегодня. В поселке на танцы не ходить. Водку не пить. «Макли» (поделки осужденных: ручки из оргстекла, выкидные расчески и т.д.) в зоне не брать, а то тебя спалят. Все, свободен».

 Вдохновленный добрым напутствием полководца, я сел в уазик к начальнику политотдела, и машина повезла меня в неизвестность. «Макли» и водка меня не беспокоили, а вот снятые все предшественники и запрет на танцы в поселковом клубе глубоко запали в душу.