Проклятье памяти

Татьяна Чистова

Проклятье памяти

Закон подлости работал без сбоев независимо от климата, рельефа местности и как всегда безупречно. Началось с того, что чистое и ярко-голубое с утра небо в считанные минуты заволокло тучами, пошел мелкий колючий дождь, напоминая, что лету конец и на подходе осень. При виде грязной дороги и мокрой собаки, что пряталась под кустом, праздничное настроение враз куда-то подевалось, но это было еще полбеды. Намертво заклинило замок на входной двери, ключ не желал поворачиваться в скважине, и как Илья ни бился с ним, как ни уговаривал разными словами, дело дальше гнусного лязганья металла о металл не шло. Илья весь взмок в своем праздничном наряде, зло выдохнул и сделал передышку, уткнувшись лбом в обивку двери. Вот уж подлянка так подлянка, а ведь собирался выехать пораньше, у отца сегодня день рождения, и не простой, а юбилей, шестьдесят пять стукнуло. Надо поздравить, как полагается, и подарок купить, а деньги только вчера вечером на карточку упали. Кстати, где она

Карточка, к счастью, лежала на месте, отчего эмоций малость поубавилось, и случился новый прилив сил, открылось что-то вроде второго дыхания. Илья налег на неподатливый ключ, крутанул его, и тот повернулся неожиданно резко, точно не упирался только что до последнего. Илья этакой легкости не ожидал, руку машинально вынесло вперед, и он плечом врезался в зеркало на стене, которое немедленно треснуло. От вмятины в правом его краю по всей поверхности пробежали тонкие змейки, а несколько острых, ярко блеснувших в темноте осколков, оказались на полу.

 Ах ты зараза выдохнул Илья, и даже зажмурился, точно ждал, что после того, как глаза откроются, безобразие на стене исчезнет само собой. Ан нет, не исчезло, и даже не собиралось, более того зеркало напоминало сейчас морщинистое лицо злой старухи, что кривится и посмеивается над недотепой.

Накатила тоска, злая и бессильная, Илья вылетел из квартиры, захлопнул дверь и через ступеньку побежал по лестнице вниз. На улице холодный ветер и дождь слегка охладили злость, новенькая «тойота» завелась с пол-оборота, и так резко взяла с места, что угнездившийся в кустах бездомный пес испуганно вскочил и отбежал подальше от дороги. Илья выехал со двора, опустил стекло, и в салоне загулял сквозняк, лицо покалывали капли дождя, но это, как ни странно успокаивало. Настроение немного улучшилось, Илья проверил карманы все ли здесь, и убедился, что ничего не забыл. И даже не опоздает, как думал еще четверть часа назад, в запасе есть немного времени, останется и на магазин, где он уже давно приглядел отцу подарок, и на дорогу к даче, где и намечалось торжество. Отец, овдовев, сразу уехал из города, оставив квартиру сыновьям, и теперь ждал их к себе, сегодня, в пять часов вечера. Макс, старший брат, звонил час назад, предупредил, что выезжает, так что скоро все будут в сборе. И хорошо, а то давненько они нормально не общались, все на бегу, галопом

До банка Илья добрался без приключений, и даже удачно припарковался, недалеко от тяжелых стеклянных дверей. Выскочил под дождь, поежился, и вбежал в предбанник, где стояла шеренга банкоматов. Перед ними было пусто, что радовало и настораживало, и, как оказалось, не зря.

 Не работает,  сообщила белобрысая девчушка за стойкой в зале, куда сунулся Илья,  технический перерыв.

 И надолго?  стараясь говорить спокойно, спросил Илья, но та лишь помотала головой.

 Нам не сообщают. Если хотите наличные снять сюда, пожалуйста.

Она показала на окошко в дальней стене зала, перед которым стояли пять или шесть человек. Илья выдохнул, и решительно направился туда, встал за высоким сутулым парнем в темных джинсах и толстовке с капюшоном, и принялся смотреть в окно, на свою «тойоту». Та покорно мокла под дождем, мимо ехали машины, пробегали прохожие, очередь ползла еле-еле, время шло. Наконец, от окошка отошла важная толстая тетенька, она на ходу пересчитывала деньги и подозрительно косилась на тех, кто оказался поблизости. Илья демонстративно отвернулся, парень стоял, уставившись в пол, а глуховатый дед, добравшись до окошка, орал на все отделение, подгоняя неторопливую кассиршу.

Упитанная, с круглой румяной мордашкой и гладко зачесанными назад волосенками, та делала вид, что ничего не слышит, пристально смотрела в монитор, и шевелила мышкой. Потом полюбовалась своим маникюром, посмотрелась в зеркальце, вытащила из принтера длинный чек, и снизошла отдала его разъяренному деду. Тот схватил бумагу обеими руками, уткнулся, и принялся вдумчиво изучать. Кассирша снисходительно улыбнулась, и принялась красить губы.

«Быстрее, мать твою!»  едва не выкрикнул Илья, и тут с улицы раздался громкий лязг и скрежет, до того омерзительный, что хотелось зажать уши. Вся очередь дружно повернулась к окну, Илья шагнул к подоконнику, глянул по сторонам, насколько позволял обзор, но ничего подозрительного не заметил. Правда, машин стало меньше, но здесь виной мог оказаться светофор, он причудливо регулировал потоки транспорта, и на прилегающей к проспекту улице было то пусто, то густо. Илья отвернулся от окна, и тут снова едва не заложило уши.

Грохотало и звенело очень близко, и по-прежнему было непонятно, что породило это звук. К лязгу и скрежету прибавились голоса, кто-то орал во всю глотку, орал, не выбирая выражений, кассирша заинтересованно глянула через стеклянный бок своей будки, но ничего, разумеется, не увидела. Дед постучал по стеклу, сунул в корытце под ним чек, и кассирша, состроив недовольную физиономию, принялась отсчитывать деньги. Илья прижался щекой к окну, скосил глаза вправо, и Обалдел мягко сказано, здесь больше подходит другое слово, но от увиденного все слова куда-то подевались. По дороге ехал трактор, обычный синий трактор с заляпанным грязью лобовым стеклом, и водителя за ним было не разглядеть. Впрочем, по траектории движения напрашивался вывод, что трактор этот едет сам собой, или кто-то управляет им дистанционно, причем делает это криво, и вообще кое-как. Трактор вилял по дороге и незакрепленным ковшом цеплял припаркованные у обочины машины, звук при этом стоял такой, что мухи дохли. Народ метался по тротуарам, люди орали что-то вслед, а трактористу если таковой имелся все было нипочем. Он лихо взял влево, мотнул ковшом, тот с размаха рухнул на капот синей иномарки, машина присела на задние колеса и тут сработала сигнализация.

Она давно уже надрывалась, подвывала, точно на подпевках и движку трактора, и воплям хозяев машин, что разрывались, не зная, куда бежать к своим покореженным «ласточкам» или следом за трактором, впрочем, как видел Илья, остановить взбесившуюся технику никто не пытался. Нет, выскочил один, в джинсиках и легкой курточке, помахал лапками, призывая трактор к порядку, и тут же упрыгнул на обочину, едва увернувшись от ковша. Тот прошелся по боку красной «дэу», оставил в нем хорошую глубокую вмятину, и едва не проломив дверцу, с чадом солярки и треском покатил дальше. От белой «тойоты» его отделяли пять или шесть машин.

Илью точно морозом обдало, он быстро прикинул расстояние, время, потребное трактору, последствия и ринулся к выходу. Едва не сбил по дороге дедка, что, как и тетенька недавно, пересчитывал свои кровные, разминулся с ним, и тут из-за спины донеслось:

 Деньги гони, или пристрелю. У меня пистолет.

Сделалось тихо-тихо, точно зал и всех, кто в нем оказался, накрыли стеклянным стаканом, и даже свет приглушили заодно со звуком. Илья затормозил, обернулся, увидел сначала обалдевшего деда, что поспешно распихивал деньги по карманам, потом дамочку средних лет в слишком тесных для нее джинсах, что до этой минуты непрерывно говорила по телефону, а потом и пистолет.